ПОД ГРОЗОВЫМИ ТУЧАМИ . НА ДИКОМ ЗАПАДЕ ОГРОМНОГО КИТАЯ .

Говорить было бесполезно, и мы немедленно открыли огонь. Дело было вечером, и наш маскарад ввел мерзавцев в заблуждение: они приняли нас за солдат, патрулировавших местность, и решили, что на них донесли ограбленные путники или кто-то другой, возможно, те самые люди, что проезжали мимо, когда они гонялись за разбежавшимися животными.

Разбойники тотчас же вскочили в седло и помчались прочь, бросив трех мулов, которых они привязали к кольям, чтобы их легче было нагружать.

Двое моих спутников принялись успокаивать животных, вновь напуганных стрельбой, а остальные продолжали палить из ружей, создавая видимость погони, дабы беглецы удрали подальше.

Той же ночью мы отправились в путь, захватив с собой отвоеванных мулов вместе с их поклажей. Однако, вместо того чтобы двигаться в прежнем направлении, мы повернули назад и поскакали в обход, а на свою дорогу вернулись гораздо позже».

— Почему? — спросила я.

— Это нетрудно понять. Мы не видели людей, сбежавших от разбойников, — стало быть, они поехали в другую сторону, и мы опасались встретиться с ними в пути.

— Вы не желали с ними встречаться?..

Мой собеседник посмотрел на меня так, как будто я очень удачно сострила.

— Эх! — воскликнул он со смехом. — Три мула и тюки с товарами, которые они везли, были гвоздем номера.

Может показаться странным, что весьма зажиточные торговцы становятся ворами и воспринимают это как превосходную шутку.

Данный факт нуждается в пояснении.

Нравственные принципы обывателей Кама, Цинхая, Поюла9, девственных лесов Лоюла10 и прочих уголков, расположенных от крайнего запада Китая до подножия Гималаев и Памира, в корне отличаются от правил, проповедуемых, но почти не соблюдаемых в наших западных странах. В здешних краях порицают не вора, коль скоро он ловок и удачлив, а того, кто не в состоянии защитить свое имущество. Местный моральный кодекс сродни логике военного времени. Считается, что полководец, захвативший город или часть территории соседней страны, «увенчал себя славой». Побежденные могут его проклинать и называть гнусным мерзавцем, но разве большинство этих людей не сожалеют о том, что завоеватель — не их соплеменник и не их родная страна пожинает плоды победы в ущерб другому народу?.. Разве в мирное время мы не наблюдаем, как одобряют или, по крайней мере, не слишком сурово

осуждают тех, кто добивается успеха любыми, в том числе неправедными, средствами?.. Однако дикие обитатели крайнего запада Китая по- прежнему выражают свои чувства открыто и прямо, вот и вся разница.

Разбойник из Кама или Цинхая тоже, разумеется, обуян жаждой наживы, но им движет в первую очередь тяга к состязанию и победе.

Предмет, заработанный трудом или полученный каким-либо благовидным способом, не доставляет ему такого удовольствия, как добыча, захваченная силой в бою.

В той или иной степени все земляки такого разбойника, не занимающиеся ремеслом «людей с могучим сердцем»*, разделяют его чувства.

В наши дни на землях Цинхая и Сикана разбой стал редкостью и случается разве что на окраинах этих провинций. Китайские войска, сосредоточенные в большом количестве в этой местности, не позволяют крупным отрядам вооруженных всадников устраивать засады на пути караванов или совершать набеги на деревни и стойбища. Тем не менее в здешних краях немало людей, которые принимали участие в подобных операциях.

В Цинхае большое количество монастырей, являющихся характерной приметой тибетского пейзажа. Две самые значительные обители — Кумбум и Лабран Ташикиил — находятся по соседству с высокогорными пастбищами.

Кумбум («Сто тысяч образов») расположен неподалеку от Синина; этот монастырь построен на том самом месте, где родился Цзонкапа (в 1355 или 1358 г.).

Цзонкапа является основателем школы гелугпа (добродетельных людей), представителей которых обычно именуют «желтыми колпаками» из-за цвета головных уборов.

Гелугпа, вытеснившие другие, более древние буддийские секты («красные колпаки» и «черные колпаки»), ныне составляют большинство официального духовенства. К этой школе принадлежат далай-лама и панчен-лама.

Кумбум с его чудесным деревом и прочими достопримечательностями был подробно описан в предыдущей книге**, поэтому я не стану возвращаться к этой теме.

Лабран Ташикиил упоминается в исторических заметках как место, где происходили многие восстания. Кумбум построен в китайском стиле, архитектура же Лабран Ташикиила является чисто тибетской. Этот огромный монастырь возвышается на фоне прекрасного дикого пейзажа, на заднем плане которого дивным образом темнеют гигантские горные хребты.

Основателем Лабрана Ташикиила был Джамьян Шедпа (1649—1722). Он учился в монастыре Дрепунг, расположенном поблизости от Лхасы,

* «Ниингтоб ченпо» («могучее сердце») — синоним храбреца. Разбойничий промысел приравнивается в этих краях к героическим деяниям.

** См.: Давид-Неэлъ А. Мистики и маги Тибета...