Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая

— Хорошо, хорошо, — продолжала я, — мне известно, что вы называете их комиссарами, но у них такие же служебные функции.

— Ничего подобного, — возразила элегантная дама-товаршц, — они — народные комиссары.

Она утверждала это непререкаемым тоном. У меня не было ни малейшего желания затевать спор.

Куда мы направимся? У нас в запасе оставалось более двух часов, но я не пыталась больше регулировать наше движение.

Автомобиль остановился у большой гостиницы. Нас пригласили выйти из машины… Прогулка окончена.

По правде сказать, нас не держали в гостинице взаперти. После регистрации ничто не мешает туристам выйти за порог и прогуляться по окрестностям. Однако человека, не знающего город и язык его жителей, подстерегает опасность заблудиться и опоздать на поезд — мысль об этом удерживала нас от желания уйти далеко. Другая помеха — гололед. Несмотря ни на что, мы с Ионгденом немного прошлись.

В квартале, где мы находились, не слишком оживленное движение. Возможно, это связано с плохой погодой, и, по-видимому, из-за той же плохой погоды у прохожих такие мрачные лица. В основном люди одеты опрятно, но бедно. Очевидно, наша элегантная дама-экскурсовод является исключением — скорее всего, это объясняется родом ее занятий.

Торговые карточки были ликвидированы, сказала мне она. Любой человек может купить в магазинах всё, что он там найдет, если он располагает денежными средствами. Правда ли это? На протяжении всей своей прогулки в автомобиле и пешком я не заметила ни одного привлекательного магазина с красиво выставленными в витрине товарами, как в европейских городах. Множество людей толпились в помещении, напоминавшем крытый рынок с узкими окнами, где предлагались различные виды изделий.

И все же я увидела один небольшой приличный магазин, в котором продавали парфюмерию, косметику и т. п. В своей книге «Европа изнутри» («Inside Europe») Джон Гюнтер^{29} рассказывает, что жена тогдашнего председателя Совета народных комиссаров Молотова^{30} Полина Семеновна Жемчужина^{31} возглавляет советский концерн, выпускающий пудру, румяна и карандаши для губ. Меня так и подмывает прокомментировать это сообщение, но я сдерживаю свой порыв.

После возвращения в гостиницу снова последовало долгое ожидание. Нельзя ли немного подкрепиться после утренней прогулки? Я нахожу столовую, огромное помещение наподобие ресторанов наших «Палас-отелей». Официанты расхаживают по залу, раскладывая по столам приборы. Семенящие бесшумные шаги, согнутые спины, привыкшие к бесконечным поклонам — они ничем не отличаются от своих собратьев из разных уголков света. Один из официантов говорит мне, что в это время в столовой не обслуживают. Надо идти в ресторан.

Я возвращаюсь в вестибюль, также копирующий стиль роскошных гостиниц капиталистических стран. Зачем?.. Социалистической республике скорее подобала бы строгая простота. А может быть, социализм существует здесь, как и в других странах, лишь в речах ораторов? Или же эта гостиница предназначена исключительно для иностранных туристов, обладателей купонов первой категории, буржуазным вкусам которых здесь стараются угодить? Я спросила:

— Позволено ли русским питаться и проживать в этом отеле?

— Разумеется, — ответили мне с удивлением, словно я задала дурацкий вопрос. — Разумеется, если у них есть деньги, чтобы оплатить ее стоимость.

Ого! Я все поняла. Водителю автомобиля, возившему меня по городу, и прочим представителям пролетариата никогда не удастся здесь отужинать, и официанты, накрывающие сейчас на стол, не могут надеяться на то, что они когда-нибудь сядут за эти столы, которые украшают цветами «для тех, кто достаточно богат, чтобы заплатить за ужин».

Так же обстоит дело в Париже, Лондоне, Нью-Йорке и прочих местах. Несмотря на утверждения некоторых пропагандистов, старинные обычаи и тысячелетние традиции, несомненно, все еще сохраняются в СССР: люди по-прежнему разделяются здесь на господ и прислуживающих им лакеев.

Ресторан, расположенный внизу, у входа, был заполнен посетителями. Казалось, это скорее буфет, чем настоящий ресторан. Меня спросили, не желаю ли я выпить кофе и съесть бутерброд с маслом. Я завтракала утром, часов в семь. Время приближалось к полудню, и мне хотелось подкрепиться более существенно. Я посмотрела на соседние столы. Сидевшие за ними люди ели яйца либо пироги. Мне пришлось довольствоваться яичницей с ветчиной — универсальным блюдом туристов.

Нас обслуживали миловидные женщины, некоторые были просто красавицами. С первого взгляда на них можно было убедиться, что они отнюдь не склонны к аскетизму либо к той серьезности, которая невольно — наверное, нелепым образом — ассоциируется у меня с представлением о социалистической республике. Аккуратные искусные прически, завитые волосы, нарумяненные щеки, крашеные губы и ногти свидетельствовали о том, что официантки не чужды обычного кокетства и стремятся привлечь к себе внимание посетителей.