Под грузом улик. Неестественная смерть

Чтобы завязать разговор, я поинтересовался, консультировалась ли она еще с кем-нибудь по вопросу о наследовании. Она ответила — нет, ее вполне удовлетворил мой совет. В порядке поддержания беседы я спросил, составила ли в конце концов та двоюродная бабушка завещание. Она весьма коротко ответила, что в этом отпала необходимость: старая дама скончалась. Я заметил, что сама она была в черном, и решил: она и есть та самая внучатая племянница.

Мы немного поболтали за обедом, и должен признаться, инспектор, я нашел мисс Грант очень интересной личностью. Она обладала почти мужским умом. Нужно сказать, что я не из тех мужчин, которые предпочитают безмозглых женщин. Нет, в этом смысле я человек вполне современный. Если бы я когда-нибудь решил жениться, то хотел бы, чтобы моя спутница жизни была интеллигентной дамой.

Паркер ответил, что такая точка зрения делает ему честь, а мысленно добавил, что мистер Тригг, наверное, не имел бы ничего против женитьбы на молодой женщине, унаследовавшей деньги и не обремененной родственниками.

— Исключительно редко доводится встретить женщину с юридическим складом ума, — продолжал мистер Тригг. — Мисс Грант составляла именно такое исключение. Она очень интересовалась разными судебными процессами, о которых тогда писали в газетах, — уж не помню сейчас, какими именно, — и задавала на удивление разумные, здравые вопросы. Не скрою, я получил удовольствие от разговора с ней. Прежде чем обед подошел к концу, мы успели затронуть и кое-какие личные темы, и я упомянул, что живу в Голдерс-Грин[187].

— А она вам свой адрес не сообщила?

— Она сказала, что остановилась в отеле «Певерил» в Блумсбери и подыскивает дом в Лондоне. Я выразил готовность сообщить, если узнаю о продающихся домах в хэмпстедском направлении, и предложил ей свои профессиональные услуги, если у нее в них возникнет нужда. После обеда я проводил ее до отеля, и мы распрощались в вестибюле.

— Значит, она действительно там останавливалась?

— Очевидно. Однако недели через две я услышал о том, что в Голдерс-Грин неожиданно выставлен на продажу дом. Оказалось, что его владелец — мой клиент. Следуя своему обещанию, я написал мисс Грант в отель «Певерил». Не получив ответа, навел справки и выяснил, что она съехала из отеля на следующий день после нашей встречи, не оставив нового адреса, а при регистрации указала какой-то манчестерский адрес. Я был немного разочарован, но вскоре выкинул все это из головы.

Спустя примерно месяц — чтобы быть точным, двадцать шестого января — я сидел дома и читал перед сном. Должен пояснить, что я занимаю квартиру, или скорее мезонин, в небольшом доме, поделенном на два владения. Семья, живущая на первом этаже, была в отъезде, так что я оставался в доме один, прислуга у меня приходящая. Когда зазвонил телефон, я взглянул на часы, было без четверти одиннадцать. Я взял трубку. Женский голос умолял меня немедленно прибыть по некоему адресу на Хэмпстед-Хис, чтобы нотариально засвидетельствовать завещание человека, находящегося при смерти.

— Голос был вам знаком?

— Нет. Похоже, звонила служанка. Во всяком случае, она говорила с сильным акцентом кокни[188]. Я спросил, не терпит ли это дело до завтра, но звонившая призывала меня поспешить, так как может оказаться поздно. С большой неохотой я оделся и вышел. Ночь была весьма противной, холодной и туманной. Мне повезло застать свободное такси на ближайшей стоянке. Мы поехали по адресу, в кромешной тьме было довольно трудно отыскать нужный дом, оказавшийся маленьким и стоявший на отшибе — к нему даже невозможно было подъехать. Я вышел из машины на дороге, ярдах в двухстах от него, и попросил таксиста подождать меня, так как сомневался, что удастся найти другую машину в таком месте и в такое время. Таксист поворчал, но согласился подождать, если я буду отсутствовать не слишком долго.

Я пошел к дому. Сначала мне показалось, что в нем совершенно темно, но потом я заметил, что в одном окне на нижнем этаже мерцает тусклый свет. Я позвонил. Никто мне не открыл, хотя я слышал громкую трель внутри. Я позвонил еще раз, потом постучал. Опять никакого ответа. Было жутко холодно. Я зажег спичку, чтобы убедиться, что это тот самый дом, который мне указали, и тут увидел, что дверь приоткрыта.

Решив, что служанка, которая мне звонила, слишком занята с тяжелобольной хозяйкой и не может оставить ее и что, вероятно, ей нужна помощь, я открыл дверь, вошел и услышал слабый голос, то ли стонавший, то ли звавший. Когда глаза мои немного привыкли к темноте, я на ощупь прошел вперед и заметил, что из-за двери слева пробивается слабый свет.

— Это была та самая комната, в окне которой вы видели свет снаружи?

— Думаю, да. Я крикнул: «Можно войти?» — и низкий слабый голос ответил: «Да, пожалуйста». Я толкнул дверь и вошел в комнату, обставленную как гостиная. В одном углу стояла кушетка, небрежно, словно впопыхах застеленная простынями; на ней лежала женщина, больше в комнате никого не было.