Под грузом улик. Неестественная смерть

Миссис Граймторп пристально посмотрела на него.

— Брат связан честью и не желает говорить. Но если бы захотел, я знаю, мог бы вызвать свидетеля, который снял бы с него подозрения.

— Ваш брат, судя по всему, очень благородный человек. — Ее голос слегка дрогнул, но тут же окреп.

— Безусловно. С его точки зрения, он поступает правильно, но вы должны понимать, что, как его брат, я горю желанием представить дело в истинном свете.

— Не понимаю, почему вы говорите все это мне. Полагаю, если в деле есть что-то зазорное, он не хочет, чтобы это стало предметом огласки.

— Очевидно. Но для нас — его жены, юного сына, сестры и меня — его жизнь и безопасность имеют первостепенное значение.

— Большее, чем честь?

— Разглашение секрета в каком-то смысле способно его обесчестить и повредить семье, но будет бесконечно большим бесчестьем, если брата казнят за убийство. Позорное пятно ляжет на всех, кто носит его фамилию, однако боюсь, что в нашем несправедливом обществе позор разоблачения больше коснется того, кто обеспечит брату алиби.

— И вы в таком случае ждете, что свидетель вызовется говорить?

— Да. Чтобы не допустить приговора невиновному. Полагаю, что могу на это надеяться.

— Повторяю: почему вы говорите все это мне?

— Потому что, миссис Граймторп, вы лучше меня знаете, что мой брат непричастен к этому убийству. Поверьте, мне крайне неприятно вам это говорить.

— Я ничего не знаю о вашем брате.

— Простите, это неправда.

— Повторяю: мне ничего не известно. И если герцог не заговорит, вы должны уважать его мотивы.

— Не собираюсь.

— Боюсь, ничем не могу вам помочь. Вы попусту тратите время. Если вы не в состоянии представить этого пропавшего свидетеля, почему бы вам не найти того, кто в самом деле совершил убийство? В таком случае вам не придется беспокоиться об алиби брата. А его действия — сугубо его дело.

— Мне жаль, что вы заняли такую позицию. Поверьте, я сделал все, чтобы не впутывать вас. Работал изо всех сил, но все напрасно. Суд, возможно, состоится уже в конце этого месяца.

Губы женщины дрогнули, но она промолчала.

— Я надеялся, что с вашей помощью мы найдем некое объяснение: меньшее, чем правда, и все же достаточное, чтобы очистить брата, — но теперь, боюсь, придется предъявить имеющееся у меня доказательство и позволить делу развиваться своим чередом.

Женщина наконец дрогнула: щеки покрылись легким румянцем, пальцы крепче сомкнулись на ручке маслобойки, на которую она опиралась.

— Что за доказательство?

— Что ночью тринадцатого числа брат был в той самой комнате, в которой я ночевал сегодня, — ответил Уимзи.

— Ложь! — Миссис Граймторп поморщилась, как от боли. — Вам не удастся это доказать. Он будет это отрицать. И я буду это отрицать.

— Так его здесь не было?

— Не было.

— В таком случае каким образом вот это попало в щель оконной рамы?

При виде письма женщина пошатнулась и осела на стол, черты лица исказила гримаса страха.

— Нет! Нет! Нет! Неправда! Боже, помоги!

— Тсс… — властно приказал Уимзи. — Нас могут услышать. — Он поднял ее на ноги. — Говорите правду, и мы попробуем найти выход. Он здесь был той ночью?

— Вы же знаете.

— Когда он пришел?

— В четверть первого.

— Кто его впустил?

— У него были ключи.

— Когда он вас покинул?

— Вскоре после двух.

— Так. Все совпадает. Три четверти часа на то, чтобы добраться сюда, и три четверти часа на то, чтобы возвратиться обратно. Это он засунул в окно, чтобы не стучала рама?

— Поднялся сильный ветер. Я нервничала. Боялась каждого звука — как бы не вернулся муж.

— Где он был?

— В Степли.

— Он подозревал нечто подобное?

— Да. Уже некоторое время.

— С тех пор как мой брат побывал здесь в августе?

— Да. Но у него не было доказательств. Если бы доказательства были, он бы меня убил. Вы же его видели — настоящий дьявол.

— М-да…

Уимзи помолчал. Женщина с тревогой посмотрела на него и как будто прочитала на его лице надежду, потому что схватила за руку.

— Если вы вызовите меня для дачи показаний, он все узнает и убьет меня. Ради бога, пожалейте. Это письмо — мой смертный приговор. Ради выносившей вас матери имейте милосердие. Моя жизнь — ад, а после смерти я за грехи отправлюсь в преисподнюю. Найдите какой-нибудь другой способ спасти брата — вы должны!

Уимзи осторожно высвободил руку.

— Не надо, миссис Граймторп. Нас могут увидеть. Мне глубоко вас жаль. Обещаю: если мне удастся спасти брата без вашего участия, я так и поступлю, — но вы видите, насколько это сложно. Почему бы вам не уйти от этого человека? Он откровенно жесток с вами.

Женщина рассмеялась.

— Вы полагаете, он оставит меня в живых, пока закон будет медленно освобождать меня от него? Узнав его, можете такое представить?

Уимзи не мог.

— Обещаю, миссис Граймторп: я использую все возможности, чтобы обойтись без вашего свидетельства, но если выхода не останется, позабочусь о полицейской защите с момента вашего вызова в суд.

— На всю жизнь?

— Когда вы окажетесь в Лондоне, мы подумаем, как вас избавить от этого человека.

— Нет. Если вы меня вызовете, я пропала. Но вы ведь найдете иной путь?