Под итальянским солнцем

Козима смотрела на лежащую на цементном полу Беа, и вдруг последние слова матери обрели смысл. Так вот почему еще в детстве ей казалось, что родители заигрывали с Анной, как будто в чем-то зависели от нее! Вот почему они давали ей больше свободы и почти не наказывали, как Козиму! Вот почему они не тыркали сестру, чтобы она скорее выходила замуж, а даже наоборот, давали понять – «совсем не надо спешить», как делали это с ней, Козимой, постоянно повторяя, что «нечего носом крутить, главное, чтобы мужик был работящий!». Вот почему каждый последний день месяца мать ходила на почту, после чего даже в самые безденежные дни у них в холодильнике появлялось мясо и йогурты, которые они так любили! Вот почему родителей так беспокоило, во что одета Анна, когда они всей семьей ходили в гости! Вот почему, даже когда они повзрослели и у Анны родилась дочка, ее совершенно не волновало наличие денег! А еще эти письма и документы, которые Козима нашла запрятанными в самый дальний угол комода – и тут в одно мгновение все сложилось, как пазл…

Она, Козима, тоже могла быть богатой, если бы не Беа! Ад зависти, в котором она жила все эти годы, должен подойти к концу вместе с жизнью этой девочки, и она освободит от нее Сабрину и Маурицио.

Козима отняла пальцы от бьющейся жилки, сняла с гвоздя старый ватник, пахнущий машинным маслом, и, положив его на лицо Беатричи, крепко прижала двумя руками. Еще удерживая его на теле Беа, Козима бросила на Сабрину долгий пронзительный взгляд, как бы заключая молчаливый союз между ними.

– Все. Беги за отцом! Пусть увезет и спрячет!

Но язык вдруг как будто разбух во рту, и она не смогла назвать еще не остывшее тело своей племянницы трупом, не смогла вслух произнести ее имя и сипло повторила – «пусть спрячет» – и, обессилев, прислонилась к стоящему здесь же трактору.

Глава 50

Лола увидела, как к заправке подъезжает спортивная «Альфа Ромео» и, не выдержав, замахала руками. А когда из машины вышел Пино в белоснежной рубашке и, щурясь на солнце и поправляя черные как вороное крыло волосы, оглянулся, пошла навстречу все быстрее, быстрее, совсем забыв о том, что хотела быть сдержаннее. Солнце так слепило глаза, что он увидел ее, когда она была уже совсем рядом. Застыв на секунду, как от потрясающего зрелища, которое являла собой Лола, он вдруг распахнул руки и рывком сильно прижал ее к себе, медленно проведя рукой по затылку и пропустив волосы струей между пальцами, чуть потянул их вниз так, чтобы увидеть ее лицо. «Да, я у тебя в кармане, и ничего с этим не поделаешь. Да, я хочу видеть тебя всегда, да, черт побери, я люблю тебя», – прочитала Лола в его глазах. Он закружил ее, как маленькую, и, осторожно поставив, поцеловал так, что Лола будто погрузилась в другое измерение и совершенно забыла, где она находится. И если бы случилось землетрясение – самая частая из всех природных катастроф в Италии – или попросту кирпич грохнулся бы ей в этот момент на голову, она не почувствовала бы ничего, кроме восторга и нежности, и умерла бы, наверное, от счастья, прибитая кирпичом или зажатая обломками в обнимку с Пино в расщелине разверзшейся земли.

«А что будет, когда я займусь с ним любовью?» – мелькнуло в голове у Лолы, когда он ослабил хватку.

– Эй, не задохнись смотри!

– Давай-давай, заваливай прямо здесь в машину!

– Браво! Молодец! – И кто-то даже зааплодировал.

Почему-то на итальянском все эти реплики совсем не звучали обидно, и, оглянувшись на смеющиеся лица, она подумала – неужели они так долго целовались, что собрали очередь из машин на совершенно пустой заправке. Удивительным было еще и то, что все подъехавшие, видимо, полностью забыли про бензин, и никому даже в голову не пришло возмутиться тем, что они перегородили подъезд к колонкам.

Пино позвонил сразу после заключительного эфира, когда все стало известно окончательно про Козиму и всю семью Морези. Она принимала поздравления от начальства, когда раздался звонок, и даже не поняла, что это был Пино. Получилось именно так, как она мечтала – естественно и без обмана. Она действительно не узнала его!

Но на этот раз ему было, кажется, наплевать на ее прохладный тон и на голоса, поющие ей дифирамбы, которые он, конечно, слышал по телефону. Даже не объясняя ничего про свой отъезд, он очень коротко поздравил ее с окончанием журналистского расследования и, как будто они расстались только вчера, пригласил к себе в Брешию. Подавив радостную гордость от его звонка и с большим усилием придав равнодушие своему голосу, она ответила, что коль все равно ей надо ехать к маме на озеро, почему бы им и не встретиться где-нибудь между Лаго-ди-Гарда и Брешией.

– Послушай, а почему ты все-таки приехал на «Альфе», а мне рассказывал, что эту машину используешь только для поездок в Аверану? – Не то чтобы Лола хотела поймать его, а просто помнила каждую фразу их разговоров в больнице.

– Ну я подумал, что, может… это твоей маме понравится больше…