Под итальянским солнцем

– По поводу совести не знаю, особенно если вспомнить, что он изнасиловал мертвую Беа, – не согласился Пино.

– Непонятно, зачем он вообще рассказал об этом эпизоде. Скорее всего из-за своего невежества в криминалистике, ведь уже всем известно, что на трупе, пролежавшем в воде более двух недель, не найти никаких следов изнасилования.

– Я думаю, что, когда он начал рассказывать все, что произошло на самом деле, его, что называется, понесло, и он выложил все, как было, уже не заботясь о том, что возможно проверить, а что нет, – подтвердила свои знания психологии мама.

– А мотив Сабрины? Неужели она пыталась убить Беа только из ревности к Ивано? – все еще сомневался Пино.

– Не совсем. Она копила злость еще с Рима, где почувствовала себя страшной и неуклюжей по сравнению с выросшей и превратившейся в красавицу Беа, и начала тихо страдать от унижения. А потом Ивано добавил. Помните тот случай, о котором он рассказал на допросе? Влюблена она была в него не на шутку, а он ведь пренебрег ее предложением и практически высадил из машины, и все из-за сестры. А когда Сабрина увидела, что и отец тоже… это было последней каплей. Но убивать она не хотела, это было в момент ярости и затмения. А вот Козима – да, сделала это совершенно осознанно и не только «ради семьи» и «чтобы не выносить сор из избы», но и ради того, чтобы было «лучше, чем у других».

– А как такое может быть: убить и получить «лучше, чем у других», я что-то не поняла?

– Может, если убил, никто не узнал и еще деньги по завещанию получил! – отчеканила Лола.

– Что?! – вскрикнули в один голос мама и Пино. – Вот это да!!! Какое завещание?! Откуда?!

Глава 51

Похороны были светлые. В тонкие прорези окон пробивались яркие лучи солнца, и чуть приторно пахло цветами и ладаном. Анна сидела одна в первом ряду, около гроба. Никого не было рядом, никого не осталось из ее родных. Те, кого она считала самыми близкими людьми, в одночасье оказались предателями и убийцами. Как это могло случиться?

Она запретила любые съемки в церкви, и хотя здесь собрался весь город и его окрестности, стояла гулкая тишина, и только голос падре возносился к высоким сводам над белым лакированным гробом.

Когда служба закончилась, к ней подошли две женщины, которых она даже не узнала, и помогли встать. На выходе, ослепленная солнцем и аплодисментами, назначения которых она никогда не могла понять, Анна увидела еще и белые шары, которые люди отпустили в небо и которые легкими стайками уносил прочь ветер.

Анна положила руку на холодную гладкую крышку гроба и так шла до самого кладбища.

Когда все закончилось и на кладбищенскую стену привинтили табличку с именем и датами жизни и смерти Беатричи, буквы, сложенные в имя дочери, и цифры, подтверждающие, что ее больше нет, наконец проникли в сознание Анны. Все еще не веря до конца, все перечитывая и перечитывая надпись, она поняла, что больше никогда не увидит Беа. Ей перестало хватать воздуха, голова ее неловко запрокинулась, перед глазами мелькнули верхушки кипарисов, уходящие высоко-высоко в синее небо. «Скорее бы уйти отсюда, скорее бы туда, к Беатриче…» И если бы не подхватившие ее сзади Джулиана с подругой, Анна упала бы прямо на землю.

Домой ее привела все та же Джулиана и, оставив Анну в комнате дочери, как она попросила, решила заодно и прибраться.

Какая-то возня у калитки привлекла внимание Джулианы. Звонок они давно отключили, и с возмущением она подумала, что неужели журналисты обнаглели до такой степени, что даже в день похорон, без всякого милосердия, пытаются пролезть в дом!

«Вызову полицию, совсем обалдели», – подумала она, но у входа стоял мужчина, совсем не похожий на журналистскую братию.

– Я вас слушаю! – Джулиана вышла на крыльцо.

– Я бы хотел поговорить с Анной Форначи!

– Не думаю, что это возможно. – Джулиана разглядывала человека в темном костюме и галстуке.

– Я только что приехал из Сало, к сожалению, поезд опоздал, и я не успел на похороны. Передайте мои глубочайшие соболезнования и просьбу переговорить. У меня к Анне очень серьезное дело.

Джулиана находилась в замешательстве – было ясно, что Анна совершенно не в состоянии общаться с кем бы то ни было, но вид и тон пришедшего насторожили ее.

Видя, что она колеблется, мужчина добавил: «Я адвокат, с поручением от семьи Ториани».

Наверное, не было никого в Италии, кто бы не знал фамилию Ториани. Это был один из самых старинных и богатейших кланов, который сумел благодаря удачной женитьбе на маркизе Ричетти в начале девятнадцатого века приобрести еще и высокий аристократический титул.

Удивленная Джулиана произнесла: «Хорошо, я попытаюсь», и, оставив адвоката на улице, пошла в комнату к Анне.

Войдя, она увидела, что Анна сидит на кровати и раскачивается из стороны в сторону. Джулинана поняла, что ничего не выйдет, но все же сказала: «К тебе адвокат от семьи Ториани, очень настаивает, говорит, что дело серьезное».

Произнося фамилию «Ториани», Джулиана зорко следила за реакцией Анны – может, они действительно знакомы? Но никакого ответа не последовало, она продолжала так же безучастно покачиваться.