Под южными небесами

-- Да, изрядное полѣно,-- отвѣчалъ онъ.-- Вершковъ въ десять въ длину и толщиной толще, чѣмъ въ мою руку. Да что я: въ руку! Вотъ два кулака сложить, такъ такое. Да вѣдь какъ ударило-то! Я свѣта не взвидѣлъ! И главное, по больному-то мѣсту.

-- Я видѣла это полѣно. Громадное, березовое полѣно,-- прибавила Глафира Семеновна.

-- Вы говорите, березовое?-- спросилъ Оглотковъ.-- Странно. Откуда могло здѣсь взяться березовое полѣно? Вѣдь здѣсь на югѣ березы нѣтъ.

-- Право, ужъ не знаю... но березовое...

-- Да вѣдь здѣсь Атлантическій океанъ,-- поспѣшилъ къ женѣ на помощь Николай Ивановичъ.-- Развѣ не можетъ березовое полѣно съ Сѣвера приплыть? Можетъ быть, даже отъ насъ, изъ Олонецкой губерніи. Но я васъ хотѣлъ попросить, мосье Оглотковъ...-- понизилъ онъ тонъ и отвелъ его въ сторону.-- Не разсказывайге никому, что я, кромѣ сегодняшняго, вчера еще подбилъ себѣ глазъ... Конечно, этой другіе видѣли: американецъ, пѣвецъ... Но я и другимъ скажу.

Оглотковъ отбѣжалъ отъ Ивановыхъ.

-- Каково я выпутался-то?-- подмигнулъ женѣ Николай Ивановичъ.-- Пусть теперь на Плажѣ толкуютъ о полѣнѣ. И я буду... какъ это говорится? Попаду въ знаменитости... Да... Буду героемъ дня. И ты героиня дня, и я герой дня... Ну, пойдемъ домой завтракать.

-- Выпутаться-то ты выпутался, дѣйствительно тебѣ счастье, но что насчетъ того, что ты будешь такимъ-же героемъ дня, какъ и я -- это вы ахъ, оставьте!-- гордо отвѣчала Глафира Семеновна.-- Ты и я! Меня за красоту, за статность цѣнятъ и объ этомъ разговоръ. А про тебя разговоръ: синяки, полѣно.

-- И все-таки, разговоръ. Нѣтъ, я насчетъ этого геройства не уступлю,-- стоялъ на своемъ Николай Ивановичъ.

Супруги Ивановы стали подниматься съ Плажа по извилистымъ дорогамъ на верхнюю террасу, направляясь къ себѣ въ отель, такъ какъ Плажъ уже значительно опустѣлъ по случаю приблизившагося часа завтрака.

Николай Ивановичъ не ошибся въ предположеніи насчетъ того, что онъ будетъ героемъ дня. Начать съ того, что лишь только они вошли въ столовую своего отеля, всѣ взоры сидѣвшихъ за столиками постояльцевъ сейчасъ-же были устремлены на его подбитый глазъ. Большинство изъ завтракавшихъ въ отелѣ были сегодня на Плажѣ и слышали исторію о полѣнѣ, передававшуюся отъ одного къ другому.

-- Sin Stüd holz... -- пробормоталъ толстый нѣмецъ, сидѣвшій съ своей тощей, какъ щенка, супругой за отдѣльнымъ столикомъ, кивнулъ вслѣдъ Николаю Ивановичу и съ сожалѣніемъ покачалъ головой, прибавивъ:-- Urmer Rousse...

Упомянули про полѣно и въ компаніи французовъ, сидѣвшихъ за другимъ столикомъ.

-- Слышишь, вѣдь это про меня говорятъ,-- шепнулъ Николай Ивановичъ женѣ, когда они усѣлись за свой столъ.

-- Вздоръ. Просто на меня любуются,-- гордо отвѣчала Глафира Семеновна.-- Сегодня весь Плажъ смотрѣлъ, какъ я купалась. Толпа была еще больше вчерашней. И мой желтый костюмъ куда эффектнѣе краснаго. Тотъ только въ глаза бросался, но былъ широкъ, а этотъ въ обтяжку и обрисовывалъ формы.

Она налила себѣ въ стаканъ немного краснаго вина, мокала туда кусочки булки и ѣла ихъ въ ожиданіи завтрака, самодовольно посматривая по сторонамъ.

-- Увѣряю тебя, душечка, что, главнымъ образомъ, на меня смотрятъ,-- стоялъ на своемъ мужъ.

-- Да нельзя на тебя не смотрѣть, если у тебя физіономія разбита, но любуются-то мной, а не тобой. Я героиня дня.

-- Однако, я сейчасъ слышалъ, какъ вонъ тѣ французы разговаривали о полѣнѣ, упоминали слово "буа". Вотъ и сейчасъ. Ну, взгляни на нихъ.

-- Оставь пожалуйста. Пусти, я сяду лицомъ къ нимъ... А то въ профиль я не такъ интересна.

И Глафира Семеновна пересѣла за столомъ.

Подали соленую закуску и редисъ. Супруги принялись кушать.

XLII.

За вторымъ блюдомъ Глафира Семеновна замѣтила, что противъ нихъ за столикомъ сидитъ среднихъ лѣтъ брюнетъ съ маленькой эспаньолкой, величиной въ полтинникъ, и съ усами щеткой, пристально смотритъ то на нее, то на Николая Ивановича и держитъ въ рукѣ записную книжку. Она тотчасъ-же посмотрѣлась въ зеркало, поправила за ухо выбившуюся на високъ прядь волосъ и, сложивъ губы сердечкомъ, стала класть въ ротъ кушанье по самому маленькому кусочку. Она знала, что у ней ротъ нѣсколько великъ и что когда она открываетъ его широко, то это бываетъ некрасиво.

-- Погляди, какъ этотъ брюнетъ на насъ уставился,-- сказала она мужу.

-- А пускай его смотритъ. Вѣдь мы теперь знаменитости,-- отвѣчалъ супругъ.

-- Ты, а не я. Тебя я не признаю.

-- Однако, онъ мой синякъ разсматриваетъ.

-- Какое самомнѣніе!-- улыбнулась супруга.

А брюнетъ съ эспаньолкой и усами щеткой не отходилъ отъ стола. Онъ ничего не пилъ, не ѣлъ, а прямо нетерпѣливо ждалъ чего-то, что выражалось тѣмъ, что онъ барабанилъ пальцами свободной руки по столу.

Но вотъ супругамъ подали фрукты. Глафира Семеновна взяла грушу и принялась очищать съ нея ножичкомъ кожуру. Брюнетъ съ эспаньолкой всталъ и подошелъ къ столу, гдѣ сидѣли супруги.

-- Pardon, madame et monsieur...-- сказалъ онъ, поклонившись, и продолжалъ говорить что-то по-французски, но о чемъ, супруги не поняли.