Под колпаком

Конечно, он мечтал об этом, только оставшись наедине сам с собой. Теперь же, созерцая со стен само действо, он чувствовал себя тайным соглядатаем, вторгшимся в чужой мир, но не способным изменить ход событий, как не способна изменить его, кажется, и сама катарийка.

Впрочем, безучастность Ордиера ограничивалась лишь его невмешательством. На деле же, в куда более приземленном смысле, он глубоко сопереживал происходящему, испытывал сильнейшее физическое возбуждение, чувствовал тяжесть и напряжение в паху. Причем мельком оголявшиеся женщины представляли для него второстепенный интерес.

Катарийка в центре арены снова начала двигаться, и Ордиер все внимание переключил на нее. В очередной раз к ней направилась одна из женщин, распутывая на ходу завязки на лифе, и прекрасная катарийка шагнула навстречу. Потянула за сегмент своего алого облачения и отшвырнула прочь. Ткань невесомо упала на нежные лепестки.

Ордиер впился в бинокль, но главная героиня отвернулась, и полы ее зыбкого одеяния сомкнулись, скрыв представшую на мгновение взору нагую плоть.

Она сделала пару шагов и запнулась, повалилась ничком на арену, окунувшись в рыхлый слой лепестков. Лепестки взвились вверх, но не успели они опуститься, как на арену ступил мужчина. Он приблизился к девушке и встал рядом. Тронул ногой, потом, напрягшись, изо всех сил толкнул ее, приподнял и перекатил на спину.

Казалось, красавица без сознания. Беспорядочно разметались в стороны полы тонкого одеяния, и взгляду открылись отдельные части распростертого тела. Обнаженными оказались ее бедра и руки; место, где она сорвала с себя часть одеяния, зияло полосой светлой кожи. Полоска начиналась между грудей, проходила по животу, пересекала бедро. В бинокль Ордиер рассмотрел нежно-розовый ореол вокруг соска и завитки волос на лобке.

Мужчина присел на колени и, склонившись над безвольным телом, энергично растирал гениталии, явно готовясь овладеть распростертой красавицей.

Отдавшись сладострастному возбуждению, Ордиер наблюдал за действом, не пытаясь себя обуздать. Разрешившись в штаны, он упоенно смотрел, сжимая в руках трясущийся бинокль. Красавица вдруг разомкнула веки и устремила взгляд вверх, приоткрыв влажные губы.

Казалось, она смотрит прямо на него.

Смутившийся и пристыженный, Ордиер отпрянул от щели в стене.

Два дня спустя ранним утром к Ордиеру приехали Джейси-Джей с супругой. После завтрака мужчины отправились в горы, оставив Дженессу и Луови развлекать друг друга.

По совету Ордиера Пэррен прихватил с собой пару крепких походных ботинок. Обвязавшись веревками, они полезли вверх. Пэррен был слишком тяжел и неловок; едва они начали подъем, как он сорвался вниз. Профессор покатился было по осыпающемуся склону, но Ордиер принял на себя его вес и удержал.

Прочно зацепив веревку за крюк, Ордиер спустился. Дородный коротышка уже успел встать на ноги и удрученно взирал на свежие ссадины, проглядывающие сквозь прорехи в одежде.

– Ну что, продолжим? – поинтересовался у него Ордиер.

– Дайте мне пару минут, я приду в себя.

Стремление подниматься в горы несколько ослабло, и он явно не торопился двигаться дальше.

Пэррен перевел взгляд туда, где над самым обрывом высилась одинокая постройка.

– Вон та башня – это ведь ваша собственность?

– Ну, это не настоящая башня, а лишь миниатюра.

– А можно подняться на укрепления? Похоже, это легче, чем лезть в горы.

– Легче, но опаснее. Это почти руины, и ступени укреплены не до самого верха. В любом случае, с хребта будет лучше обзор, поверьте мне на слово.

– Не факт, – возразил Пэррен, растирая пальцами ободранную ладонь. – Ладно, давайте попробуем еще раз.

Ордиер снова проинструктировал профессора, как пользоваться веревкой, как найти опору для рук и для ног, как смещать вес. Гора была высокая и крутая, но дополнительная трудность была в том, что ее поверхность усыпали острые камни и любое неловкое движение могло оказаться последним, причем для обоих.

Мужчины полезли вверх. Две трети пути проделали почти без происшествий, потом Пэррен оступился, полетел вниз и с диким криком упал на валун.

– Не нужно так шуметь, – посетовал Ордиер, спустившись к напарнику и убедившись в том, что тот цел и невредим. – Хотите переполошить весь лагерь?

– А-а, вам легко говорить, а я тут впервые.

– Я сюда забирался без провожатых, в первый раз тоже. И, поверьте, не устраивал тут песен и плясок.

– Вы моложе меня, Ордиер.

Нытье прекратилось, когда Ордиер забрался наверх и занял прежнее положение с веревкой в руках. Сел на отлогий камень и молча воззрился на Пэррена, словно бы спрашивая, продолжает он восхождение или остается внизу. Подувшись еще для приличия, антрополог, видимо, понял, что провожатый делает все, что в его силах, и с видимой неохотой полез вверх. Ордиер принимал на руку холостую веревку.

– Ваша правда, – признался вполголоса Пэррен. – Устроил переполох почем зря, каюсь.

– Да ничего.

– Думаете, засекли?

– Трудно сказать, пока не заберемся наверх.

– То есть они все-таки могли меня услышать?