Под контролем тьмы (СИ)

И сейчас, складывая вещи в машину, Сальваторе чувствовал, что какая-то его часть остается здесь, в Мистик Фоллс, и самое ужасное было то, что он не хотел отпускать эту часть себя, не хотел забывать эти прекрасные месяцы, проведенные вместе с Еленой. Наверное, он никогда не забудет вечера, когда они готовили на кухне, песни, которые Гилберт пела по утрам, играя на гитаре, обещая когда-нибудь научить этому Деймона. Трудно забыть ее улыбку и глаза, в которых есть жизнь, и чистую душу, которую никогда не хотелось очернять.

— Ничего уже не изменить. Остается надеяться лишь на то, что она когда-нибудь простит меня и будет жить дальше.

Лекси только открыла рот и уже хотела возразить, но Деймон опередил ее, желая перевести тему, иначе он не выдержит. Это слишком больная тема, даже для него. Последний раз он чувствовал себя так паршиво, когда умерла Кэтрин.

— И не нужно нравоучений, блондиночка. Не хочу ближайшие лет двадцать вспоминать тебя как бесячую девушку Стефана с комплексом матери Терезы, — ответил Сальваторе, за что получил легкий удар по плечу, уворачиваясь.

— Я тоже буду по тебе скучать, Деймон, — произнесла Лекси с грустной улыбкой. Как бы он ее не бесил, Бренсон уже считала его родным и искренне любила его.

Деймон улыбнулся девушке в ответ, понимая, что они еще долго друг друга не увидят, и ему даже было жаль.

— Иди сюда, — спустя несколько секунд молчания Сальваторе притянул девушку к себе и крепко по-дружески обнял. Лекси была тем человеком, который вовремя умела вправлять ему мозги, и Деймон за это был даже ей благодарен.

Сев в машину, он вздохнул. Облегчения не последовало, но, возможно, оно придет, когда Деймон окажется за пределами Мистик Фоллс и начнет новую жизнь.

***

Когда Елена проснулась, она обнаружила, что лежит на полу в каком-то помещении, которое было полностью окрашено в белый цвет. Она сначала могла бы подумать, что находится в больничной палате, но холодный пол напомнил ей о всем том, что произошло несколькими часами ранее. Хант чем-то ее вырубил, и девушка понятия не имела, где она сейчас находится. Впереди нее стояла дверь с решетчатым окном. Опираясь на стену, Елена встала, чувствуя, как по ее голове словно молотком стучат, и чувствуя дикую слабость во всем теле. Пошатываясь, девушка подошла к двери и дернула за ручку. Неудивительно, что дверь не поддалась. Тяжело вздохнув, Елена спустилась по стене, ей даже показалось, что она находится в какой-то психушке. Голые стены начали давить на нее. Елена вспомнила, как однажды она сбежала из дома, потому что родители не потакали ее желаниям. И позже, когда ей пришлось вернуться, мама и папа наказали ее, посадив в свою комнату, запретив выходить оттуда и забрав телефон. Гилберт тогда было ужасно скучно, она не знала, чем себя занять, а потому просто лежала на кровати, бессмысленно пялясь в потолок. Но сейчас в этом странном помещении не было даже стула или дивана. Были лишь четыре белые стены, которые сводили Елену с ума, и ей вновь захотелось отключиться, но только на этот раз проснуться в своей постели в своем доме. Но уснуть у нее не вышло. Елена не знала, сколько она просидела, и сколько она еще здесь просидит. Ей было страшно представить, зачем она нужна Уэсу Ханту, и зачем он держит ее здесь. Более того, никто не знает, что она здесь. Абсолютно никто. И эти мысли медленно сжирали ее. Обняв себя за колени, ей оставалось только ждать.

Спустя некоторое время сквозь затуманенный разум Елена услышала звон ключей, которые бились друг о друга, и дверь в камеру открылась. Разлепив веки, Гилберт подняла глаза и увидела мистера Ханта с подносом в руках.

— Я вижу, ты очнулась, — произнес он, и противная усмешка коснулась его губ.

— Что вам нужно от меня? — тихо пробормотала Елена, отводя взгляд и не узнавая свой осипший голос.

— Я принес тебе поесть. Наверняка за десять часов ты проголодалась, — мужчина поставил поднос рядом с девушкой. На нем стояла тарелка с кашей, какой-то тост и стакан яблочного сока. С виду это выглядело прилично. Но Елена даже глазом не повела, удивившись другому.

— Десять? — спросила она, думая, что прошло от силы часа три.

— Ну да, десять, — как ни в чем не бывало ответил Хант и принес с собой деревянный стул, садясь на него, предварительно закрыв дверь.

Он осмотрел девушку с ног до головы, а Елена съежилась, не зная, куда деть взгляд, и на чем сфокусироваться.

— Знаешь, мне бы не пришлось сейчас с тобой возиться, если бы ты не полезла туда, куда тебя не просили лезть, — в его голосе были нотки осуждения, а у Елены пробежала дрожь по спине.

— Я всего лишь хотела помочь тому, кого я люблю, — ответила она, с вызовом посмотрев на Уэса.

По всей видимости ее слова рассмешили Ханта, потому что он громко залился смехом, словно Елена сказала какую-то глупость. Когда его смех прекратился, он взглянул на девушку и произнес:

— А ты и правда вся в отца.

— О чем вы? — ее брови нахмурились, а сердце громко застучало.

— Он тоже хотел помочь, изобрести то самое лекарство от вампиризма, чтобы помочь людям.