Под кожей – только я

Тео с заговорщическим видом провел его в одну из дальних комнат в восточной части резиденции. Шторы из плотной синей ткани были приспущены. Неживой, застоявшийся воздух медленно колыхался. Свет хрустальных люстр мягко отражался в навощенном паркете. Вероятно, когда-то это была комната для музицирования, но теперь здесь царило печальное запустение. Из прежней обстановки сохранилась только банкетка и фортепиано. На его полированной крышке из красного дерева лежала небрежно брошенная стопка пожелтевших нот.

— Вольф рассказывал, что мама очень любила бывать здесь. Когда она ушла, отец велел убрать все, что напоминало о ней. Он порывался разрубить фортепиано в мелкую щепу. Но Вольфу удалось усмирить его. Инструмент старый, с уникальным звучанием. Но главное, конечно, не это. В детстве, когда мне было особенно грустно, я прибегал сюда и представлял, что мама вот-вот войдет. Сядет за фортепиано, наиграет что-то, рассмеется… Глупости, конечно. Но когда ты ребенок, важно верить во что-то, пусть даже этому никогда не суждено сбыться.

— А ты сам умеешь играть?

— Так, самую малость. Вольф в свое время настоял, чтобы я занимался музыкой, — ответил Тео, в задумчивости нажимая то одну клавишу, то другую. Разрозненные звуки мягко тонули в полумраке, притаившемся в углах музыкального зала.

— А сыграй что-нибудь?

Тео нерешительно коснулся клавиш, точно подбирая шифр к тайному замку. Инструмент встрепенулся. Лука, не отрывая взгляда, следил, как от прикосновения чутких пальцев Тео рождаются звуки музыки, и не мог избавиться от ощущения, что инструмент ластится к брату, как старый преданный пес.

— Здорово, — искренне восхитился он. — Миа… тоже любит музыку.

— Кто?.. — переспросил Тео, словно очнувшись.

— Слушай, а давай в саду прогуляемся? — внезапно предложил Лука.

— Что? Сейчас? Ночь же.

— Да ладно, сна все равно ни в одном глазу. Там ночью хорошо. Даже лучше, чем днем. Людей нет. Дышится свободно. И звезды. Ну так что?

— Вольф после похищения настрого запретил мне выходить без охраны, — неуверенно потянул Тео.

— Брось, ты же не один. Ты со мной. И это — не дремучий лес, а дворцовый парк, где каждая травинка — под прицелом тысяч камер.

— Хорошо. Только погоди минутку, я захвачу куртку. Мы же просто прогуляемся?

— Есть идея получше: проберемся на кухню за хлебом и ветчиной и устроим полуночный пикник.

В глазах Тео разгорелся огонек.

— Ты серьезно? Не шутишь? Настоящий пикник? С костром?

— Ну разумеется. Что за пикник — без костра?

Они по-шпионски проскользнули на кухню, набрали припасов и выбрались в ночной сад. В траве звонко пели цикады. Гроздья алмазных звезд царственно сияли на черном бархате неба. Ласковый ветер приносил запахи трав.

— Роскошная ночь, — выдохнул Тео.

— Идем, покажу один укромный уголок. Готов спорить, ты о нем и не знал, хотя прожил тут всю жизнь.

Они пробежали по росистой траве и нырнули под густые заросли акации.

— Даже и не скажешь, что мы — посреди города, да? — мечтательно прошептал Тео, щурясь на пламя костерка, который Лука развел под сенью раскидистой старой липы. — Так тихо.

Лука подбросил в огонь еще несколько сухих веточек.

— Знаешь, я всегда мечтал — вот так, с братом… Хорошо все-таки, что ты нашелся.

Лука усмехнулся.

— Ну ты… не слишком-то привыкай. Мы с Вольфом условились, что я останусь только до осени.

— До осени? Но почему? Но ведь это теперь и твой дом тоже. Разве здесь плохо?

Лука рассмеялся.

— В сравнении с нашей каморкой в Гамбурге тут и вправду неплохо. Но, видишь ли, у меня другие планы на жизнь.

— Планы?

— Ну да. Поступить в колледж, наняться матросом на трансатлантический лайнер…

— Ты — Вагнер. Твое место — здесь, — убежденно сказал Тео.

— Ой, да брось, хоть ты не начинай всю эту канитель про фамильное предназначение, — отмахнулся Лука. — Я знаю свое место.

— Вольф говорит, ты совсем не глуп и вообще показываешь поразительно высокую успеваемость, учитывая…

— Слушай, я не тупой, ясно? — вспылил Лука.

— Да я…