Под красной крышей

– Какой тут весельчак, – хмыкнул парнишка с торчащими светлыми волосами. – А ничего, что ты мешаешься?

Парень вжался в стену, но молчал. Пацан с поблескивающим пирсингом, воткнутым по всему лицу, пнул снеговика с блаженством:

– Эй, сучонок, глухой совсем?

Мат и пинки посыпались на него вместе с весенним снегом. Белый костюм истоптали, изорвали, а он молчал.

Светловолосый пацан такого ответа не принимал. Он расстегнул ширинку джинсов, сплюнул в парня и вздохнул с облегчением. Желтая струя полилась на костюм зигзагами. Другой чуть отвернулся, и лицо его скривилось.

Она сжала кулаки и пристыла к месту. Голова снеговика чуть повернулась к ней. Его черные пуговички-глаза из-за ног пацанов цеплялись за нее. Она закрыла лицо и ринулась прочь…

Дома ковыряла ссадину, томатным пятном растекшуюся на ступне. Из окна дуло, но она сидела, скрючившись на табурете и прижав к груди колени. Думала о своем.

Куснула нижнюю губу и ругнулась, словно сплюнула. Стены вздрогнули.

– А что бы я одна сделала?

Руки сжали голову, спутанные волосы рыжими струями укутали пальцы.

– Никто тоже не вступился…

Она поднялась. Кухня встретила заждавшимся паром чайника.

– И хер с ним, – рассеянно сказала она.

Часы противно врезались скрежетом в мозг. Чай тихо струился в кружку, оглаживая ее стенки. Перед глазами мелькнул испорченный мочой костюм. Рука сама выпустила чайник.

– Черт!

Кипяток торопливо пробежался по доскам. Она стукнула по столу и склонилась над ним. Вечер серой синевой раскрашивал воздух в комнате.

В лавке пахло вкусно. Даже приторно. По стенам плясали рисунки мороженого. У кассы стояла морщинистая женщина с серыми устричными глазами.

– Извините, а вы можете… Подсказать, где живет ваш работник. Ну, который еще в костюме снеговика… Мне его навестить бы.

Женщина с трудом разлепила рот:

– Пошла вон, шваль.

Девчонка дрогнула. Ледяной взгляд женщины кусался яростнее лесного хищника.

– Я не из этих, которые вчера…

– Пошла на хрен, мелкая сучка.

Женщина выпрямилась и медленно вышла из-за прилавка. Девчонка ринулась к двери. Колокольчик издал визгливый смешок.

Она вбежала в проулок между двумя домами. Прислонилась к прохладной стене, испещренной граффити. Здесь от баков тянуло той же вонью, что и по всему городу. Снег хлестал ее. Она поджала ноги в черных колготках, где-то уже рваных:

– Холодно, блин…

Рядом свалился голубой пакет. Голова снеговика уставилась на нее. Она отшатнулась. Грязная вода тут же схватилась за куртку.

Девчонка поднялась, опираясь на стену. Парень с сероватой щетиной стоял рядом и глядел на нее с прищуром. Черные волосы крысиными хвостиками уныло свисали к острому носу.

– Это ваш костюм? – пробормотала она.

Он сжал банку пива, кинул ее и ногой пнул:

– Еще одна нашлась?

– Я просто видела вас вчера.

Он кивнул и закрыл глаза.

– Мне жаль… Что я не помогла.

– Ты мелкая еще.

Откуда-то послышались стоны и смех. Она покраснела и шагнула вперед:

– Я могу как-то…

– А зачем? Чтоб спать спокойнее?

– Ну и пошел ты! – вспыхнула она и метнулась за угол.

Во снах снеговик кровавой лужей полз к ее ногам. Она с криком убегала, но повсюду стояли его братья, тянущие к ней свои палки. Их рты раскрывались черной жижей и смеялись.

Она просыпалась сама не своя, глядела в мутное окно и накрывалась одеялом, провонявшим ее жаром. Шептала пустоте: «Да что ж такое…»

Натягивала колготки, поправляла юбку, туго сжимала волосы в хвост, надевала пальто и брала портфель, скромно валявшийся у тумбы с шапками. Ключ ворочался в замке, она ежилась в сыром подвале с открытой форточкой, у которой всегда пили сменявшие друг друга партии мужиков.

Вилась то на одной работе, то на другой. День проходил одиноким суматошным вихрем, подсвеченным неоновыми вывесками.

Чье-то пальто пыталось согреть ее. Ноги заплетались, подворачивались на каблуках, она икала и отрывисто хихикала. Раздался свист, она обернулась, закусив губу. Мелькнула чья-то улыбка.

Запнулась и упала. Зашипев, погладила сквозь навернувшиеся слезы коленку, пульсировавшую от боли.

– Помочь, красавица?

Она глянула сквозь волну волос на рослого парня с короткой стрижкой.

– Не… Я сама уж.

– Да ну?

Он противно лыбился, и она отвернулась. Зажала рот, стараясь не блевануть то ли от его вида, то ли от выпивки.

– Иди в жопу.

Он цыкнул языком и с размаху ударил ее по голове. Она упала и вся сжалась от страха. Темнота скреблась, синяки поцелуями осыпали тело. Послышался треск бутылки…

По ее волосам танцевал холод, с ног до головы облизавший тело. Она лежала в сугробе, как выброшенная кукла. Кровь растапливала снег. Синяя корка губ все больше сливалась с морозом.

Блузка походила на драную тряпку. Юбка валялась неподалеку рядом с бутылкой.

Парень подбежал, нагнулся, приподнял ее, достал телефон, дрожащей рукой набрал номер скорой, ватным языком проговорил, где они. Поспешно снял куртку, накрыл девушку, прижался ухом к ее груди и выдохнул, услышав робкий прерывистый стук. Он поднялся с ее холодным маленьким телом, отнес его на лавку.

Сквозь пелену тьмы она увидела его черные волосы и серые глаза. Он расплылся снеговиком. Улыбнулся, махнул веткой и исчез в молочном небе.