Под кровью - грязь

   Следователь прикинул на глаз возможную линию очереди и покачал головой. У него возникло впечатление, что стрелок пытался очередью вымести улицу, как метлой.

   После того, как в проходном дворе были обнаружены шинель и шапка рядового Агеева возле брошенного автомобиля, бывший солдат срочной службы стал подозреваемым номер один.

   Информацию о его розыске не передали по телевидению только потому, что побоялись ненароком связать нападение на клуб и убийство Борщагова.

   Управляющий клубом дополнить протокол не смог ничем, был отпущен следователем с миром, и ему пришлось давать объяснения уже в другом месте. Там его уже не именовали гражданином и вопросы ставили большей частью болезненные. Действительно, отчего это счетная машинка отказала именно этим утром? Уж не решил ли управляющий немного подзаработать?

   В конце концов, управляющему поверили, но в борьбе за свое доброе имя он приобрел несколько ушибов и трещину лучевой кости левой руки.

   Уже заполночь вся эта информация достигла Хозяина. Девятнадцатилетний пацан? Хозяин еще раз внимательно прочитал и копию протокола, и донесение своих людей. Семь трупов в карауле и четыре на улице.

   То, что Агеев сделал в карауле, Хозяина интересовало мало. А вот откуда солдатик получил информацию о деньгах, достал машину и где откопал подельщика – вот это было интересно и наводило на самые разные мысли.

   В результате рядовой Андрей Агеев стал объектом внимания Хозяина. Не исключено, что он больше никогда не всплывет на поверхность. Опять же, случайный патруль мог задержать Агеева уже этой ночью. Но в любом случае Хозяин хотел получить информацию непосредственно от солдата. Насколько случайно то, что все три убийства произошли в один день. Причастность дезертира к убийству Борщагова была более чем гипотетична. Шансов на это почти не было.

   Просто Хозяин стал Хозяином именно потому, что в его планах и намерениях не было места для неуверенного «почти». Он слишком хорошо понимал, что одно неправильное действие может повлечь за собой целую лавину ошибок.

   Резонанс. Амплитуды самых маленьких толчков могли совпасть и разнести вдребезги самое надежное сооружение. Попытки погасить эти толчки могли только усугубить катастрофу, Хозяин это понимал, поэтому ограничился небольшими мерами, почти незаметными.

   Почти.

   Разговоры

   – Вы знаете, я обдумал то, как эта бойня в карауле может лечь в общий рисунок.

   – Я же вам советовал не волноваться по этому поводу. Палач тщательно взвешивает свои действия.

   – Еще как! Настолько тщательно, что я не понимаю, как он до сих пор не понял, что его ждет в финале.

   – Вы думаете, не понял?

   – Не знаю.

   – Все он прекрасно понял. Абсолютно все. Причем, я думаю, еще летом.

   – Вот это меня и настораживает. Он продолжает действовать, как ни в чем не бывало, точно и эффективно.

   – А он иначе не может. Вы перечитайте его личное дело, заключение психолога и рапорта его предыдущего наблюдателя.

   – Перечитываю регулярно, понимаю, что все это так, но, тем не менее, до сих пор не могу этого принять. Слишком это не по-человечески.

   – А он и не человек. Люди на такой работе вырабатывают свой ресурс слишком быстро. Он Палач.

   – Палач. Я с вами полностью согласен, но все время ловлю себя на том, что ожидаю чего-то такого…

   – А вот для этого у нас и есть наблюдатель. Это его функция – обнаруживать неожиданности в зародыше. Гаврилин уже дела принял, так что…

   – Полностью он их примет только завтра. Пока он переваривает свалившиеся ему на голову счастье и богатство.

   – Я ему почти завидую. Столько нового, неожиданного, интересного.

   – Вот уж кому не позавидуешь.

   – Да. Согласен. Но он же у вас везунчик.

   – В такой ситуации нужно что-то большее, чем везение.

   – Во всяком случае, у него есть шанс. И достаточно большой. Я тоже не хочу отправлять его на верную смерть. Он мне чем-то симпатичен.

   – Артем Олегович…

   – Артему Олеговичу Гаврилин не понравился. Это сквозит и в отчете, и в записи разговора.

   – А ведь именно от Артема Олеговича будет во многом зависеть судьба…

   – А в поддавки с Гаврилиным никто играть не собирается. Как с ним не играли в поддавки на Юге в июле, как с ним не будут играть в поддавки и в дальнейшем. На следующем этапе.

   – Для него следующего этапа просто может не быть.

   – А нам не нужны неудачники. Пусть барахтается, пусть работает, пусть дерется. Если хочет выжить.

   – Артем Олегович сделает все возможное…

   – Артем Олегович сделает все возможное, чтобы осуществить операцию. Если для этого понадобится уничтожить наблюдателя…

   – Мы с вами оба знаем, что для этого понадобится уничтожить наблюдателя. И не только его.

   – Это проблема наблюдателя. Ему никто не позволит помешать акции, но если он сумеет соединить несоединимое – я никоим образом не стану ему в этом препятствовать.

   – Артем Олегович об этом знает?

   – Зачем? Игра должна идти по правилам.

   – Это уже не игра, а гладиаторский бой. И шансы не равны.

   – Но они есть у обоих. Вы не можете со мной не согласиться. И я понял, почему вы так симпатизируете Гаврилину.

   – Я ему не симпатизирую.