Под кровью - грязь

   И вдруг пришло чувство зависти к этому самому Дрюне. Он жил, как крыса, и умер, как крыса, в драке, но был кто-то, кто заплакал по этому поводу. Был кто-то, кому показалась эта смерть концом света, кто упал возле его тела в грязь и закричал, не обращая внимания на окружающих людей, на дождь и холод. Был кто-то…

   У Дрюни был кто-то. А если сейчас на крыльце пуля достанет Гаврилина, и уже вокруг него будут топтаться люди, проклиная погоду, переругиваясь, если соберется толпа зевак, то даже в этой толпе не найдется никого, кто бы просто пожалел его. Просто пожалел.

   Дверь лифта открылась, и появился Хорунжий. Его глаза удивленно округлились:

   – Ты что? С головой плохо? Я же сказал – без меня не выходить. Ладно, поехали.

   – Сейчас, – неожиданно для себя сказал Гаврилин, – я быстро.

   Он толкнул дверь соседней квартиры и вошел. В коридоре никого не было. Гаврилин прошел вглубь. Соседка сидела на диване, закрыв лицо руками, какая-то старушка сидела с ней рядом, что-то бормотала и время от времени гладила рукой по плечу. Еще две бабки зачем-то копошились возле шкафа, перешептываясь и искоса оглядываясь на плачущую.

   На вошедшего Гаврилина они посмотрели заинтересованно.

   – Я… – начал Гаврилин.

   Теперь на него выжидающе смотрели все, кроме соседки.

   Гаврилин подошел к ней и осторожно тронул за плечо.

   – Простите, я узнал о том, что произошло…

   – Чего нужно? – неожиданно зло спросила соседка. – Чего?

   – Ничего. Я… – Гаврилин сглотнул, – просто я подумал, что вам теперь понадобятся деньги. Вот, возьмите.

   Гаврилин выгреб купюры из бумажника и сунул их в руку женщины.

   Она взглянула на деньги. Губы ее задрожали.

   – Извините, – сказал Гаврилин и быстро вышел из квартиры.

   – Куда едем? – спросил в лифте Хорунжий.

   – Вниз.

   – А потом куда?

   – На работу. Своих ребят отпусти. Пусть отдыхают.

   – Шутишь?

   – Нет. Отпусти, – Гаврилин вдруг подумал, что это несправедливо по отношению к Хорунжему. Он почти все время рядом и может случайно получить пулю, предназначенную Гаврилину. – И сам тоже можешь быть свободным. Я поезжу на такси.

   – Придумал новый способ самоубийства?

   – Нет. Просто подумал немного и решил, что… Ну, в общем, решил.

   Они молча прошли к машине, сели. Хорунжий сделал несколько звонков по мобильному телефону, обернулся к Гаврилину:

   – В офис?

   – Подумай, может, я действительно проедусь на такси?

   – Я уже подумал. И мне показалось, что ты прав.

   – Тогда – в офис.

Глава 9

   Разговоры

   – У вас очень своеобразное выражение лица.

   – Это упрек?

   – Это констатация. Не скажу, что вы светитесь от счастья, но, похоже, вы рады чудесному избавлению своего протеже.

   – Вот теперь точно прозвучал упрек.

   – Прозвучал вопрос. Может быть даже несколько лобовой.

   – Как я отношусь к тому, что Гаврилина не нашли сегодня утром мертвым во дворе?

   – Можно сформулировать и так.

   – А почему вас не интересует, откуда у Палача взялся адрес Гаврилина? Это куда более смешной вопрос. И злободневный. Если все будет так развиваться, то завтра придут и ко мне. Это вас не пугает?

   – То, что придут к вам?

   – Или к вам?

   – А к нам зачем?

   – Смешно.

   – Мне тоже. Если честно, мне даже подумать страшно об этом.

   – Я должен испугаться вместе с вами?

   – Разговор у нас с вами получается какой-то странный. До неприличия ироничный и скептичный. Не мальчики вроде бы, а пикируемся, словно дети.

   – Тогда давайте обойдемся без лирики и выяснения личного отношения к тому или иному факту. И перейдем к тому, что действительно важно и злободневно.

   – Согласен. И очень хотел бы услышать ваше мнение о возможных источниках утечки.

   – У меня есть одна версия. Настолько единственная, что и вы, наверняка, понимаете, что я имею ввиду. И поверьте, здесь нет ничего личного.

   – Верю. Тем более что и сам не смог ничего другого придумать. Артем Олегович. Зачем?

   – Вообще-то изначально подразумевалось нечто подобное. Но только по нашему распоряжению и в самом финале. В самом финале. А у нас до финала еще куча времени.

   – И почему именно Гаврилина? И почему именно сейчас?

   – Ну, вы и сами отмечали, что Гаврилин слишком суетится. Надоел. Вот Артем Олегович и решил устранить помеху.

   – Да. Очень похоже. И все-таки… Не верю я в чудеса. И в чудесное избавление Гаврилина тоже не верю.

   – Вы сами говорили, что будете только приветствовать чудесное спасение наблюдателя. И даже ему не оставили другого выхода: или чудо, или смерть.

   – Случайность. Мне даже слово это не нравится. Не нравится. Я в них не верю.

   – Ваше право. Нам стоит подумать, что предпринять по отношению к Артему Олеговичу.

   – Я уже подумал.

   – И?..

   – Ничего.

   – Ничего не придумали?

   – Решил ничего не предпринимать. В конце концов, именно на Артема Олеговича возложена вся ответственность. Он решил поступить так – это его право. Тем более что вовсе даже не доказано, что инициатива по устранению Гаврилина исходила от него. Нужно, кстати, провести расследование.

   – Уже.

   – И кто этим занимается?

   – По личному распоряжению господина Гаврилина этим занялся господин Хорунжий.

   – По распоряжению Гаврилина? Лихо работает ваш крестник. Лучше бы усилили наблюдение за группой Палача.