Под кровом Всевышнего

— Кто к нему ходит? Чем он занимается? Где бывает? Ответ был:

— Я с ним не живу. Заезжаю к старикам, чтобы проведать детей своих, которые живут там...

После таких «сеансов» отец Владимир возвращался бледный и взволнованный. Уж до чего же он был молчалив, лишнего слова никому никогда не скажет! Боялся, что кто-то донесёт...

Владыка Пимен

В ноябре и декабре месяце я выбирала дни, когда батюшка мой бывал дома, и тогда отправлялась в Москву в Мебельные магазины. Мне было обидно, что муж не помогает мне, но я его оправдывала тем, что он в эти дни следит за печкой и детьми. Денег муж мне давал много, я выбирала недолго, останавливалась на первых попавшихся мне диванах, кроватях, столах и т. п. У меня не было сил ходить по магазинам, я покупала в ближайших, комиссионных или государственных. Тут же подскакивали грузчики, выносили мебель на улицу, подгоняли машину, усаживали меня рядом с водителем. Казалось мне, что невидимая Сила помогает мне на каждом шагу. Конечно, все мои за меня молились, особенно папочка мой родной. А я призывала всегда святителя Николая.

Быстро вносили грузчики мебель, расставляли её, куда я укажу. Я расплачивалась и радовалась Божьей милости. А в Гребневе я складывала белье, посуду, собирала с собой только самое необходимое, надеясь весной снова вернуться в свой обжитый милый дом. Под Новый год начались каникулы детей, и мы переехали в Москву. А пока батюшка мой оставался тёмными вечерами один с детьми, произошёл следующий курьёзный случай.

В шестом часу вечера отец проводил в музыкальную школу сына и дочку. Не успел он подняться к себе в кабинет, как раздался звонок в дверь. Батюшка понял: дети что-то забыли. Ребята вошли, нашли оставленные ноты и убежали, поцеловав папочку. Но только отец сел в кабинете (на втором этаже) за свои бумаги, опять раздались звонки. Батюшка спустился, открыл дверь: «Что ещё забыли?» — «Холодно, а мы варежки не взяли». Натянув варежки, дети ушли, извиняясь. Не прошло и пяти минут, как снова звонок. Отец, вздохнув, вышел в холодные сени и сердито спросил, открывая дверь:

— Скоро вы кончите туда-сюда шляться?

Батюшка широко распахнул на себя дверь и ахнул: перед ним возвышалась огромная, мощная фигура в чёрной рясе. То был митрополит Пимен.

— Как тут любезно гостей принимают, — прозвучал сильный красивый бас будущего Патриарха.

— Владыка, заходите, я думал, что это опять дети вернулись, — заволновался мой батюшка.

— Да нет, не буду заходить, я весь в снегу. Такие сугробы намело, что дальше твоего дома, отец Владимир, не проедешь на машине. Даже тропинки нет, а я хотел посетить храм ваш.

Батюшка мой оделся, взял лопату и пошёл впереди митрополита, расчищая ему тропинку к храму. К ночи я вернулась, и ребята со смехом рассказывали мне, как папа сегодня неласково (по их вине) встретил владыку Пимена.

Фиброма

Есть пословица: «Не приведи Бог судиться да лечиться!» Но по Его святой воле пришлось мне испытать в жизни и то и другое. Кончилась пора моего двадцатилетнего «затвора» в Гребневе, когда, кроме семьи и церкви, я ничего не знала. Снял Господь меня с должности истопника печек, но послал мне крест болезни. Всякий крест от Господа ведёт ко спасению души, к совершенству. Я это всегда знала, а потому просила у Господа сил нести этот крест.

Знакомая женщина-врач, которую я встретила на квартире моих родителей, осмотрела меня и нашла у меня фиброму. Она подтвердила мои опасения, что дело идёт к операции. Но моя слабость и чрезвычайная бледность волновали моих родителей, которые послали меня проверить кровь.

Я жила уже в районе Планёрной, где в 1968 году не было близко ни поликлиники, ни магазинов, ни метро. Ноги вязли в непролазной грязи, мусор из квартир не убирался, но горел тут и там огромными кострами, отравлявшими воздух. Помнится мне день, когда я, изнемогая от усталости, шла по незнакомым улицам среди сугробов талого снега, обходя глубокие лужи, ибо была оттепель. Сыро, скользко, ветрено и холодно, но надо идти, чтобы получить анализ крови и пойти с ним на приём к врачу. А ноги мне отказывают, еле-еле заставляю себя их передвигать. Обидно, что я одна, боюсь упасть. Призываю Господа на помощь, с трудом поднимаюсь на второй этаж, получаю анализ, опускаю талончик в щель двери, жду вызова. Я сажусь на диван, тут нервы мои не выдерживают, и я плачу. Слезы струями катятся из моих глаз. Чужие, незнакомые мне люди начинают меня утешать: «Что с вами? Успокойтесь, не надо расстраиваться, мы все тут больные...» — «Анализы у меня плохие...» — говорю я. Видимо, предполагая у меня рак крови (по моему виду и цифрам анализа), больные поочерёдно говорят мне ласковые слова, уговаривают не отчаиваться. И хотя слова «Бог милостив» никто в те годы не произносит, но любовь и сострадание чужих людей исцеляют мою смущённую душу. Я чувствую любовь, окружающую меня, и прежде далёкие мне люди вдруг становятся близкими, дорогими...