Под куполом

Седобородый и сутулый Джим Алексович Абросимов провёл на своём посту более двухсот лет. Он работал здесь с самого начала, пережил бесчисленное множество экспериментов, опытов, тестов и проверок. Иными словами, был настолько древним, что ему уже подходило старинное земное выражение с позабытым смыслом – «предпенсионного возраста». Но старик оставался крепок, быстр, умён и профессионально подозрителен. Он молниеносно схватил Джейкоба за грудки, прижал к стенке и грозным шёпотом спросил:

– Хвост был?

– Нет.

– А другие побочные эффекты?

– Только голова пару дней болела от иммунных пилюль после имплантации, – Каштанов пожал плечами, – но вы же не для этого опроса вызывали, профессор?

– Не для него, – признал Джим. – Ситуация намного серьёзнее каких-то там теоретически возможных выростов и всего лишь гарантированного взрыва лобной доли.

– Что?..

– Странные дела творятся в комплексе. Одновременно во всех проектах всплыли проблемы. Одновременно, а не в статистически нормальном хаотичном порядке. Естественная убыль стажёров начинает смотреться неестественно. В обучающие файлы для нового корабельного ИИ попала лишняя информация. В климатической лаборатории кто-то подменил материалы для укрепления купола. В столовой была разгерметизация. В экспериментальной пусковой установке нашли чей-то тайник внутри полой торпеды. А вот эта мигающая лампочка означает, что на нашем этаже только что произошёл опасный выброс испарений диалоговой экспозиции. Я подозреваю саботаж.

– Только этого нам не хватало… Когда начались странности? – уточнил инспектор, грозно сводя брови.

– Месяц назад, после нашей победы над соседним полисом во время конкурса инноваций. Помнишь такое?

– Конечно, помню. Отличная была идея, завоевать соседей, пока все отвлеклись на конкурс, – Джейкоб кивнул и задумчиво огладил подбородок, после чего с сожалением посмотрел на изрезанную щетиной ладонь. – И это придаёт вес версии диверсии. Ну что, Джим Алексович, устройте-ка мне экскурсию по зонам скопления неприятностей.

Для начала было решено спуститься на скоростном лифте прямо в станцию орбитального испытательного полигона. Там посреди просторного ангара высилась на стильном бронзовом лафете новейшая пусковая установка, направленная в сторону ныне закрытого шлюза. Она ещё не крепилась к звездолёту, зато была подключена к многочисленным устройствам измерения и контроля, среди которых бдительный инспектор успел разглядеть напольные весы и шагомер. Несколько техников в разноцветных защитных скафандрах как раз ожесточённо спорили, следует ли называть его педометром, по совпадению пребывая ровно в двух шагах от фонетически неизбежного перехода на личности. Красный подозрительно избегал дискуссии, зелёный чинил какую-то проводку. А в стороне, отдельно от штабеля остальных боеприпасов, лежала выпотрошенная торпеда. Она лишилась всего своего высокотехнологичного нутра, не было видно ни датчиков, ни руля, ни педалей – только несколько совершенно посторонних вещей зловещего назначения. Пневматический пистолет с баллоном, архаичный дробовик с глушителем, набор баночек с содержимым самых ядовитых и кислотных цветов, прочная фортепианная струна с рукоятками для использования в качестве гарроты, какой-то узкий выдвижной клинок с пружинкой и креплением на запястье…

– Пугающий вид, не правда ли? – прокомментировал пожилой профессор, показывая подозрительные предметы потрясённому проверяющему.

– Пугающий и непостижимый, – согласился инспектор в ужасе. – Подумать не мог, что у фортепиано есть струны. Там же кнопки…

– Клавиши.

– Час от часу не легче… Стоп! Кто сказал? – Каштанов стремительно развернулся к техникам и долго тщательно присматривался, пытаясь вычислить говоруна по глазам. К сожалению, глаза под золочёными светофильтрами зеркальных забрал не просматривались. Из любопытства инспектор попробовал примерить нарукавное лезвие из тайника и чуть не лишился пальца. Повезло, что его удалось быстро отыскать и убрать в карман.

После этого настало время проверить пострадавший искусственный интеллект. Джейкоб и Джим поднялись обратно в основное строение и направились в крыло программирования. Но после пары растяжек на пути, прорыва газа, обвала коридора и нападения роботов-пылесосов случилось первое неожиданное затруднение. Перед инспектором снова заблокировался электронный замок, и других вариантов открыть дверь у него на этот раз не было. Пришлось ждать помощи от главы научного комплекса, который начал вводить собственные коды доступа с удивлённым ворчанием:

– Сейчас, Джейкоб, погоди, всё откроем и настроим тебе пропуск. Угу-угу, так, Джим Алексович Абросимов… Почему опять «ди»? Какая-то зараза меня снова вбила в систему с «ди» перед фамилией. А, вот в чём проблема, твой чип не распознаётся. Ты что, не прошёл речипизацию?

– У меня медотвод, – смущённо признал Каштанов.