Под куполом

Мастер посмотрел на него, как на сумасшедшего.

- Назад на радиостанцию. Туда Христос придет в первую очередь, когда Он вернется.

- На Хэллоуин.

- Правильно, - кивнул Мастер. - А может, и раньше. Между прочим, ты поможешь мне похоронить это Божье дитя?

- Конечно, - ответил Энди, и тогда испуганно: - Может, нам можно немного покурить перед этим?

Мастер засмеялся и хлопнул Энди по плечу.

- Понравилось, не так ли? Я знал, что тебе понравится.

- Лекарство против меланхолии, - произнес Энди.

- Твоя правда, браток. Твоя правда.

21

Барби на топчане в ожидании рассвета и того, что тот принесет. В Ираке он приучал себя не волноваться о том, что впереди и, хотя не овладел полностью этой технологией, все-таки к какой-то степени в ней продвинулся. Наконец, существовали только два правила для жизни в страхе (он приходил к выводу, что полное преодоление страха - это миф),  и повторял их мысленно, лежа, ожидая.

«Мне нужно принимать те вещи, которые не могу контролировать.

Мне нужно превращать недостатки в преимущества».

Второе правило означало экономию всех имеющихся ресурсов и тщательное планирование их использования.

Один ресурс он спрятал в матрас: его швейцарский армейский нож. Нож был маленьким, всего два лезвия, но даже менее длинного хватит, чтобы перерезать человеческое горло. Ему чрезвычайно повезло, что он сумел его сохранить, и Барби это понимал.

Какие бы ни были здесь прежде правила оформления новых визитеров, поддерживаемые Говардом Перкинсом, все пошло кувырком после его гибели и повышения Питера Рендольфа. Потрясения, которые  переживал город в течение последних четырех дней, любой полицейский участок могли сорвать с катушек, думал Барби, но не только в этом было дело. Дело было в Рендольфе, который был и глуповатым, и недалеким, а всякая бюрократическая структура, которая основывается на субординации, имеет тенденцию равняться на того, кто ее возглавляет.

Они его сфотографировали, и пальцы ему они откатали, но прошло целых пять часов, прежде чем Генри Моррисон (с выражением усталости и отвращения на лице) сошел вниз и остановился в пяти футах от клетки Барби. Намного дальше от безопасного расстояния.

- Что-то забыли, не так ли? - спросил Барби.

- Выверни карманы и выкинь все в коридор, - сказал Генри. - Потом сними штаны и продвинь их через решетку.

- Если я это сделаю, получу ли я что-то попить, не хлебать же мне из унитаза?

- О чем это ты говоришь? Джуниор относил тебе воду. Я сам видел.

- Он подмешал туда соли.

- Конечно. Точно, - однако Генри произнес это как-то сникший. Возможно, где-то там, в глубине, еще сохранился мыслящий человек. - Делай, как тебе приказано, Барби. То есть Барбара.

Барби извлек все, что было у него в карманах: кошелек, ключи, монеты, небольшую пачку купюр, медальон Св. Христофора, который он носил с собой, как амулет счастья. К тому времени швейцарский нож уже давно был спрятан в матрасе.

- Вы можете продолжать называть меня Барби, когда будете набрасывать мне на шею петлю перед повешением, если хотите. Не это ли задумал Ренни? Повешение? Или расстрел?

- Не разглагольствуй, а давай-ка сюда штаны через решетку. Рубашку тоже.

Он это произнес тоном городского крутого парня, но Барби подумал, что вид Генри имеет еще более неуверенный, чем всегда. Это было хорошо. Это было начало.

В подвал спустилось двое новых копов-ребятишек. Один держал в руке газовый баллончик, второй - электрошокер.

- Не помочь ли вам, офицер Моррисон? - спросил один из них.

- Нет, но вы можете постоять там, возле подножия ступенек, понаблюдать, пока я здесь управлюсь, - ответил Моррисон.

- Я никого не убивал, - произнес Барби спокойно, но со всей искренностью, на которую только был способный. - И, кажется мне, вы это понимаете.

- Я понимаю, что лучше тебе заткнуться, если не хочешь попробовать электроклизму.

Генри порылся в одежде, но не приказал Барби опустить трусы и раздвинуть ягодицы. Обыск запоздалый и неполноценный, но Барби добавил ему несколько очков за то, что он вообще это сделал -  потому, что никто больше об этом не вспомнил.

Закончив, Генри закинул джинсы - с опустошенными карманами и конфискованным ремнем - назад через решетку.

- Могу ли я получить назад мой медальон?

- Нет.

- Генри, ну подумайте сами. Зачем  мне…

- Заткнись.

Генри отправился прочь, едва не оттолкнув с дороги двух копов-ребятишек, со склоненной головой и личными вещами Барби в руках. Юноши пошли следом, правда, один перед тем задержался и, оскалился на Барби, провел себе пальцем по горлу.

С того времени он оставался сам, делать было нечего, только лежать на топчане, смотря на щель окошка вверху (матовое, рифленое стекло, армированное проволочной прошивкой), ждать рассвета и думать, на самом ли деле они будут его притапливать[345], или Ширлз это просто от себя навыдумывал. Если отважатся, то, судя по тому, насколько они ловки в оформлении постояльцев, они его действительно могут утопить.