Под куполом (без карты)

— Вот что я думаю, — продолжал Фрэнки. — Не съездить ли туда, по окончанию смены. Проучить ее, ну ты понимаешь, научить уважать местную полицию.

— Она шалава. И сучья лесбиянка.

— Так это же еще лучше. — Фрэнки замолчал, засмотревшись на страшное садящееся солнце. — Этот Купол имеет свои плюсы. Мы можем делать едва ли не все, что нам захочется. Во всяком случае, пока что. Ты только подумай об этом, старик. — Фрэнки схватил себя за мотню.

— Конечно, — согласился Джуниор. — Но у меня на них не очень стоит.

Но сейчас он ощущал, что как раз наоборот. Типа того. Не то чтобы он собирался их трахнуть, или что-нибудь такое, хотя…

— Вы все равно остаетесь моими подружками, — произнес Джуниор во тьму кладовки. Сначала он подсвечивал себе фонарем, и потом выключил его. В темноте было лучше. — Разве нет?

Они не отвечали. «А если бы они это сделали, — подумал он, — я бы имел возможность доложить отцу и преподобному Коггинсу о большом чуде».

Он сидел спиной к стене, вдоль которой тянулись полки с консервами. Энджи он положил по правую сторону, а Доди по левую от себя. Menagerie a trois[174], как называют это на форумах «Пентхауза». В свете фонаря его девушки имели не очень хороший вид, распухшие лица и выпученные глаза, лишь немного притененные их волосами, но стоило только их повернуть… гей-гей! Прямо тебе парочка живых девах!

Правда, смрад, куда же без этого. Смесь старого дерьма и свежего гниения. Но это не так уже и важно, потому что здесь также присутствовали и другие, более приятные запахи: кофе, шоколада, патоки, сушеных фруктов и, наверняка, героина.

А также легкий аромат духов. От Доди или от Энджи? Он не мог понять. Главное, что он понимал, боль у него в голове вновь утихала, и пропадало это раздражающее белое пятнышко. Он выдвинул вперед руку, налапал грудь Энджи.

— Ты же не против этого, Эйндж? Ну, я, конечно, знаю, что ты дружишь с Фрэнки, но вы же, типа того, разбежались, кроме того, это лишь возбуждает чувство. А еще — не хотелось этого тебе говорить, но мне кажется, он сегодня задумал тебе изменить.

Свободной рукой он нащупал руку Доди. Она была холодная, но он все равно положил ее себе на член.

— О, моя Доди, — произнес он. — Это довольно круто. Но делай, как тебе хочется, девочка; не сдерживай себя, будь совсем откровенной.

Конечно, он должен их похоронить. Скоро. Купол в любое мгновение может лопнуть, словно мыльный пузырь, или ученые найдут способ как-то его растворить. И сразу же этот город будет кишеть дознавателями. А если Купол так и будет стоять, наверно будет создано что-то наподобие комитета по поиску продуктов, они будут ходить из дома в дом, будут искать еду.

Скоро. Но не прямо сейчас. Потому что здесь уютно.

И вместе с тем волнующе. Люди этого бы не поняли, но они и не должны что-то понимать. Потому что…

— Это наша тайна, — прошептал Джуниор во тьму. — Правда же, девочки?

Они не ответили (хотя сделают это, в свое время).

Джуниор сидел, обнимая девушек, которых сам же и убил, так он понемногу задремал, и тогда погрузился в сон.

8

Когда Барби с Брендой Перкинс в одиннадцать покинули городской совет, совещание там все еще продолжалось. Сначала они шли по Мэйн в сторону Морин-Стрит молча. На углу Мэйн-стрит и Кленовой улицы все еще лежала небольшая, прижатая камешком пачка одностраничного спецвыпуска «Демократа». Барби выдернул одну газету из-под камня. Бренда достала из сумочки фонарик-карандаш и присветила, чтобы прочитать заголовок.

— Казалось бы, увидев такое напечатанным в газете, тебе легче поверить, но оно совсем не так, — сказала она.

— Да уж, — согласился он.

— Вы с Джулией вместе подготовили этот выпуск, чтобы Джеймс не смог ничего спрятать, — сказала она. — Разве не так?

Барби покачал головой.

— Нет, он бы и не старался, потому что это невозможно. Когда взрывается ракета, там такой звук, что чертям слышно. Просто Джулия не хотела, чтобы Ренни раскручивал эту новость в свою пользу, какой бы его польза не была. — Он постучал пальцем по газетке. — Грубо говоря, я усматриваю в этом что-то наподобие страховки. Выборный Ренни должен думать: «Если он опередил меня в этом, во владении какой другой информацией он меня опережает?»

— Джеймс Ренни может быть весьма опасным соперником, мой друг.

Они двинулись дальше. Бренда сложила газету и засунула ее себе подмышку.

— Мой муж вел в отношении него следствие.

— По какой причине?

— Не знаю, что именно я могу вам рассказать, — сказала она. — Выбор, как мне кажется, лежит между или все, или ничего. И Гови не собрал бесспорных доказательств — это я знаю наверняка. Хотя он уже почти приблизился к этому.

— Дело не в доказательствах, — объяснил Барби. — Дело в том, чтобы мне не оказаться в тюрьме, если завтра дела пойдут не очень хорошо. Если то, что вам известно, может помочь мне удержаться на свободе…

— Если вас беспокоит прежде всего то, чтобы самому не попасть в тюрьму, вы меня разочаровали…