Под куполом (без карты)

Теперь на людей, которые съежились напротив Купола, сверху начинают сыпаться мертвые и умирающие птицы, несчастные в бегстве дрозды, воробьи, скворцы, вороны, чайки и даже гуси разбиваются о Купол, которого они так быстро научились избегать. А через Динсморовское поле мчится стая городских котов и собак. Бегут также скунсы, и сурки, и дикобразы. Между ними скачет олень и несколько галопирующих лосей и, конечно же, прет молочное стадо Алдена Динсмора, глаза у коров выпячены, они смущенно мычат. Достигая Купола, звери бьются об него. Счастливые животные умирают. Несчастливые лежат распластанные на полных колющих, сломанных костей подушках, они лают и скулят, мявчат и ревут.

Олли Динсмор видит Долли, хорошую бурую швейцарку[461], которая однажды завоевала для него на выставке «4-Н»[462] призовую синюю ленту (это его мать дала ей такое имя, думая, что Олли и Долли будет звучать очень круто). Долли тяжелым галопом бежит в сторону Купола, а за ней чей-то веймаранер[463] гонится по пятам, и задние ноги у коровы уже окровавлены. Она врезается в барьер с хрустом, которого Олли не может услышать из-за рева огня… Вот только в своем мозгу он его слышит, и непостижимым образом от зрелища, которое он сейчас видит — когда так же, как и все здесь, обреченный пес прыгает на бедную Долли и начинает рвать на клочья ее беззащитное вымя, — ему делается еще хуже, чем тогда, когда он нашел мертвым своего отца.

Вид погибающей коровы, которая когда-то была его любимицей, освобождает мальчика от паралича. Олли не знает, существует ли пусть самое малое время выжить в этот ужасный день, но вдруг он с абсолютной ясностью понимает две вещи. Одна из них — баллон с кислородом, на кранике которого висит кепка его отца. Вторая — дыхательная маска его дедушки Тома, которая висит на крюке на дверях ванной комнаты. Пустившись бегом к ферме, где он прожил всю свою жизнь — ферме, которая скоро перестанет существовать, — Олли держит в голове единственную связную мысль: погреб для картофеля. Запрятанный под коровником, вырытый глубоко в холме картофельный погреб может стать безопасным местом.

Беглецы все еще стоят на краю сада. Барби не смог их заставить услышать его, где уже говорить о том, чтобы сдвинуть их с места. Однако он должен отвести их к фермерскому дому, к машинам. И быстрее.

Отсюда перед ними приоткрывается панорамный вид на весь город, и Барби может судить о курсе распространения огня, как генерал может судить по аэрофотографиям о наиболее достоверном направлении движения армии противника. Огонь метется на юго-восток и, возможно, остановится на западном берегу Престил. Речушка, хотя и пересохшая, все равно может послужить естественным брандмауэром. Рожденный пожаром взрывной ураган также может предотвратить распространение огня на северный квадрант территории города. Если огнем выпалит все дотла к границе Купола с Касл Роком и Моттоном, тогда та часть Честер Милла, которая граничит с ТР-90, и северный Харлоу могут спастись. От огня, по крайней мере. Но не огонь его беспокоит более всего.

Ветер его беспокоит.

Он чувствует его сейчас, как тот хватает его за плечи, дует между его расставленных ног, достаточно мощный, чтобы срывать на нем одежду и мотылять волосы Джулии у нее перед лицом. Ветер летит из-за их спин, чтобы кормить тот огонь, а поскольку Честер Милл сейчас находится в почти полностью запертом пространстве, скоро здесь останется очень мало свежего воздуха, который мог бы заместить утраченный. Перед Барби возникает кошмарное видение мертвой золотой рыбки, которая плавает на поверхности аквариума, из которого высосали весь кислород.

Он не успевает схватить за руку Джулию, как она сама обращается к нему и показывает на что-то внизу: какая-то фигурка бредет по Черной Гряде, тянет по дороге за собой что-то на колесах. С такого расстояния Барби не может распознать, мужчина это или женщина, и это и не имеет значения. Кто бы ни был этот человек, он умрет от недостатка кислорода задолго до того, как достигнет вершины холма.

Он берет Джулию за руки и прислоняется губами к ее уху:

— Мы должны идти. Хватай Пайпер, а она пусть цепляет того, кто стоит дальше за ней. Все друг друга…

— А как же он? — кричит она, не переставая показывать на медленную фигурку.

Возможно, там детская коляска, та вещь, которую тянет этот мужчина или женщина. Она нагружена чем-то тяжелым, потому что тот человек согнут и движется очень медленно.

Барби должен убедить Джулию, потому что времени осталось очень мало.

— Не думай о нем. Мы возвращаемся домой. Сейчас же. Всем сомкнуть руки, чтобы никто не остался здесь.

Она старается обернуться, посмотреть на него, но Барби держит ее крепко.

Ему нужно ее ухо — буквально, — потому что он хочет, чтобы она все наконец-то поняла.

— Если мы не пойдем сейчас, потом может уже быть поздно. У нас закончится воздух.