Под куполом (без карты)

Рори остановился, и так резко, что едва не вылетел через руль квадроцикла. Он забыл поставить чертову тележку на нейтралку, и та прыгнула вперед, ударившись об Купол, и только тогда заглохла. Рори услышал скрежет металла и хруст разбитых фар.

Испугавшись, что вездеход на них сейчас наедет (глаз, который не видит ничего между собой и объектом, который резко приближается, включает мощные инстинкты), солдаты бросились врассыпную, оставив свободное пространство и таким образом лишив Рори необходимости призвать их к тому, чтобы они отошли от места возможного пролома с осколками. Ему хотелось стать героем, но ради этого убивать или ранить кого-то ему совсем не хотелось.

Надо было спешить. Ближайшие люди находились на автостоянке и возле ярмарочного тента, и оттуда уже бежали к нему наперегонки. Среди них были его отец и брат, они кричали ему на бегу, чтобы он бы не делал того, что ему там, к черту, вздумало сделать.

Рори выдернул ружье из-под пружинных строп, упер себе в плечо приклад и прицелился в невидимый барьер пятью футами выше тройки мертвых воробьев.

— Не делай этого, парень, это глупая идея! — сказал ему кто-то из солдат.

Рори не обратил на него внимания, потому что идея была хорошая. Люди, которые бежали от стоянки и от тента, были уже почти рядом. Кто-то — это был Лестер Коггинс, который бегал намного лучше, чем играл на гитаре, кричал:

— Во имя Господа, сынок, не делай этого!

Рори нажал на курок. Нет, только попробовал. Предохранитель был включен. Он осмотрелся через плечо и увидел высокого, худого проповедника из церкви святош, который опередил его запыхавшегося, с покрасневшим лицом отца. У Лестера выбилась из брюк и развевалась на бегу рубашка. Глаза выпяченные. Прямо за ним мчался повар из «Розы- Шиповника». Они уже были меньше чем в шестидесяти ярдах, и преподобный, так казалось, включил в себе четвертую скорость.

Рори снял предохранитель.

— Нет, мальчик, нет! — снова закричал по ту сторону Купола какой-то солдат, одновременно приседая с раскинутым руками.

Рори не обращал внимания. Так всегда бывает с грандиозными идеями. Он выстрелил.

На его несчастье, выстрел был точным. Быстро летящая пуля врезалась в Купол под прямым углом, срикошетила и, словно от резины, отскочила назад. Рори не почувствовал резкой боли, только яркий белый свет вспыхнул в его голове, когда меньший из двух фрагментов пули вырвал ему левый глаз и засел в мозге. Фонтаном брызнула кровь, потом, когда мальчик упал на колени, закрыв руками лицо, она потекла ему и сквозь пальцы.

12

— Я ослеп! Я ослеп! — кричал Рори, и Лестер моментально вспомнил те слова, на которых остановился его палец: сумасшествие, слепота, и оцепенение сердца.

— Я ослеп! Я ослеп!

Лестер отодвинул руки мальчика и увидел красную дыру глазницы. Остатки самого глаза прилипли Рори к щеке. Тот поднял голову к Лестеру, и остатки его глаза хлюпнулись в траву.

Лестер успел обнять мальчика на мгновение, но тут подбежал отец Рори и вырвал сына у него из рук. Вот и хорошо. Так и должно быть. Лестер согрешил и умолял наставлений у Бога. Наставление ему было дано, и ответ не замедлил. Теперь он знал, что делать с грехами, к которым его привел Джеймс Ренни.

Слепой мальчик указал ему путь.

Из огня да в полымя

1

Позже, Расти Эверетт мог припомнить разве что переполох. Единственным образом, который очень ярко запечатлелся в его памяти, был голый торс пастора Коггинса: белая, словно рыбий живот, кожа и ступеньки ребер.

Напротив, Барби — возможно, из-за того, что полковник Кокс возложил на него задачу вновь стать дознавателем — видел все. И ему наиболее ярко запомнился не Коггинс без рубашки, а Мэлвин Ширлз, который, нацелившись на него пальцем, слегка качнул набок головой — жест, понятный любому мужчине, который означает: мы еще не разобрались окончательно, красавчик.

А что запомнили остальные люди — и навряд ли, чтобы что-то другое смогло лучше подтолкнуть милловцев к осознанию того, в какой ситуации оказался их город, — это всхлипы отца, который держал на руках своего злосчастного окровавленного сына, и крик матери: «Алден, он живой? ВСЕ ЛИ С НИМ В ПОРЯДКЕ?» в то время как она пробивалась к месту происшествия своим (фунтов на шестьдесят более тяжелым, чем норма) телом.

Барби видел, как через толпу, которая уже теснилась вокруг мальчика, протискивается Расти Эверетт, чтобы присоединиться к двум мужчинам, которые уже стояли там на коленях — Алдену и Лестеру. Алден баюкал сына на руках, а пастор Коггинс смотрел на них, разинув перекошенный, словно ворота с сорванным навесом, рот. От Расти не отставала и его жена. Он упал на колени между Алденом и Лестером, стараясь расцепить руки мальчика, которыми тот заслонял себе лицо. Алден, что, по мнению Барби, было и не удивительно, съездил Расти прямо в нос. Из носа у того хлынула кровь.

— Нет! Позволь ему помочь! — крикнула жена фельдшера.

«Линда, — припомнил Барби. — Ее зовут Линда, и она служит в полиции».