Под куполом «Феерии» [СИ]

И даже тренировка после прошла без заминок. Новые элементы не могли родиться из воздуха, и никто не говорил, что будет легко, но Алек считал удачей хотя бы то, что сегодня он не сломал себе шею. Да что там шею — он ни разу не упал. За полтора года подготовки это случилось едва ли не впервые. Ведь в новой программе упор больше всего делался именно на его профессионализм. И безбашенность.

Вряд ли кто-то до него пытался исполнять элементы конной акробатики на лошади без трензеля и уздечки и без кордового, который бы мог подстраховать.

Автокемпер возвышался над трейлерами «Феерии», казавшимися рядом с ним игрушечными машинками.

Алек поднялся по ступенькам и глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Дверь была чуть приоткрыта; он постучал и, не дождавшись ответа, зашёл внутрь. В помещении царила полутьма, но даже она не могла скрыть уюта. И одновременно роскоши в каждой детали. Кожаный диван, расположившийся вдоль стены, упирался в кухонный гарнитур, напротив него — два кресла и плазма. Чуть подальше — двери в отдельные небольшие комнаты. Алек не удивился, если бы узнал, что ступеньки выполнены из мрамора.

А ещё в автокемпере было пусто.

Прекрасно.

Наверное, сидеть здесь, как маньяк, было бы не лучшей идеей, поэтому он развернулся, чтобы выйти.

— Алек?

В дверях стояла Изабель.

Алек замялся. Им с сестрой так и не удалось остаться наедине с их прошлого не очень приятного разговора, и он не знал, как себя вести.

— Я Магнуса ищу.

— Вот как, — в её голосе проскользнули разочарованные нотки, но она быстро скрыла их за улыбкой. — Они с Рагнором и Рафаэлем ещё с утра уехали в город и пока не вернулись.

Алек выругался про себя. Ну конечно, Магнус не мог оказаться рядом, когда был нужен.

— Я тогда попозже зайду, — он спустился по лестнице, обошёл Изабель и направился к особняку.

— Ты не должен бояться своих чувств, — тихий голос сестры как будто ударил в спину, и Алек остановился. Словно что-то резко дёрнуло его назад.

— Что ты имеешь в виду? — он медленно обернулся и постарался сделать вид, что до него не дошёл смысл этих слов.

— Алек, я знаю, почему ты сорвался вчера. Но не считай то, что чувствуешь, неправильным.

Он сжал руки в кулаки. Иззи осталась все такой же проницательной, если не сказать пронырливой, и читала его, как открытую книгу. И это спустя больше полутора лет разлуки.

— Я не понимаю, о чём ты говоришь.

— Ты никогда не умел врать.

«А ты всегда слишком хорошо меня знала».

Конечно, Алек врал. И стоило признать, что весь его гнев — это лишь выражение страха. Он испугался того, что начало происходить с его миром, стоило Магнусу Бейну в него вернуться. Запретные эмоции оживали. Краски возвращались, создавая замысловатый пейзаж.

Слишком замысловатый для той простой жизни, которую хотел для себя Алек Лайтвуд.

Тёплая ладонь легла ему на грудь, заставляя поднять взгляд. И когда Изабель успела подойти?

— Я понимаю. Тебе тяжело из-за смерти папы. Мне тоже тяжело, как бы я не старалась это скрыть. Но ты не должен из-за него ставить свою жизнь на паузу.

— Понимаешь? — Алек зло усмехнулся, и она убрала руку. — Думаешь, что понимаешь, Иззи? Последние слова, сказанные отцом тебе, были о том, что ты не достойна управлять наследием Лайтвудов, да? Последнее, что отец сказал мне — что я не достоин быть его сыном.

Алек глубоко дышал. Он чувствовал, как начинает щипать в носу.

Это было слабостью, которую нельзя себе позволять.

— Алек… — Изабель явно не знала, что сказать. — То, что ты говоришь сейчас, и те отношения, которые были у тебя с отцом прежде…

— Я сказал ему, Из, — он и сам не понял, почему не остановился. Просто казалось, что если промолчит, то его разорвёт на куски. — Я встретился с Магнусом, а потом пришёл к папе и всё рассказал.

Алек снова опустил взгляд, не желая видеть жалость в глазах сестры. Ему не нужны были утешения. Но Изабель лишь кивнула в сторону автокемпера.

— Пойдём, большой брат. Кажется, нам надо поговорить.

И Алек пошёл. Он говорил, и говорил, и говорил, и думал, что это никогда не закончится. Изабель молчала. Кивала головой, держала ладонь на его колене, но не перебивала. И за одно лишь это Алек был ей благодарен.

Он рассказал всё. Начиная со встречи с Магнусом в молле, и заканчивая смертью Роберта. Его голос дрогнул, когда он заговорил об отце. Ему казалось, что Изабель начнёт винить его. Закричит, объявит, что Алек сам во всём виноват, запретит приближаться к ней… Но она не сделала ничего из этого. Просто на секунду сжала ногтями его коленку.

Алек уже и забыл, какого это — делиться чем-то сокровенным. Он ощутил себя маленьким мальчиком, рассказывающим сестре о своих неудачах на тренировках, ведь больше он никому не мог довериться. Отец бы не понял. Джейс был слишком увлечён метанием ножей, чтобы слушать про дрессуру. Перед Лидией не хотелось показаться слабым.

Алеку так не хватало Изабель всё это время, и больше не было смысла отрицать, что он рад её возвращению.

Но это не значило, что он на неё больше не злился.

— Я всё ещё не понимаю, почему Лидия.

— Она помогала мне. И ты знаешь, что мы всегда были близки.