Под куполом «Феерии» [СИ]

Джейс обиженно насупился, но тарелку взял и, всё ещё недовольно хмурясь, принялся за вожделенный стейк:

— Он всё равно не придёт, — через несколько минут с набитым ртом пробурчал он. — Я видел его, он с утра ходил на озеро, а потом взял машину и поехал в город. Ему стыдно, а значит, не покажется до тех пор, пока не прекратит себя терзать.

Изабель вздохнула. Перестукивание длинных ногтей по столу начало давить на нервы, словно звук капающей воды из не до конца закрученного крана, и она схватила из подставки пару салфеток с нарисованными по краям клоунами, чтобы хоть чем-то занять руки.

Привыкнуть к тому, что Алек так изменился, было сложно. И дело было даже не в намечающейся свадьбе с Лидией. Алек никогда не был любителем выставлять чувства напоказ, но всегда нёс ответственность за свои поступки. А иногда и за поступки других. В детстве прикрывать Изабель было для него привычным делом. Ему попадало от отца, его лишали общения с лошадьми вне манежа, не давали сладкого неделями, но он терпел.

Нет, Алека даже в лучшие времена нельзя было назвать душкой. Он никогда не был открытым парнем, который легко подпускал к себе людей, но сейчас что-то в нём неуловимо изменилось. Словно он забрался еще глубже в свою скорлупу и соорудил вокруг неё уменьшенную копию Великой китайской стены. И наставил везде табличек с надписью «Вход воспрещён».

Это не бросилось в глаза сразу, но проскальзывало в нервных жестах, неловких покашливаниях и в скептичном прищуре глаз. Изабель наблюдала за ним. Видела, как при разговорах Алек проводил рукой по волосам, давая себе время, словно боялся сболтнуть лишнее, и обдумывал каждое слово. Или как выпадал из реальности на несколько мгновений, и друзьям приходилось окликать его. Или участившиеся «сеансы» стрельбы из лука.

А уж вчерашняя выходка никак не могла увязаться в её голове с образом брата. То, что он встречался с Магнусом Бейном ранее — и не просто встречался — не удивляло, словно вписывалось в представление об Алеке, а вот то, как он с этим Магнусом вчера разговаривал…

— Если тебе не нравится дизайн стола, так и скажи, а не украшай его бумажными обрывками, — голос Джейса вывел Изабель из раздумий.

Она вернулась в реальность и уставилась на небольшую горку из кусочков порванных салфеток прямо перед собой.

— Увлеклась, — Иззи пожала плечами и, собрав обрывки, смяла их в кулаке.

— С Алеком всё будет хорошо, — Джейс даже оторвался от своего стейка. — Просто ему нужно время. Всем нам нужно.

Он немного помедлил и покосился на столик в дальнем конце столовой, где сидели Саймон, Клэри и Лидия вместе с неразлучной тройкой — Себастьяном, Майей и Джорданом.

Изабель притворилась, что не поняла намека, и засунула смятые салфетки в стаканчик из-под кофе. Справляться с переживаниями за брата, было намного труднее, чем закрывать глаза на то, что рядом с ней сидел только Джейс. Она не питала глупых надежд, что стоит ей вернуться, и всё станет на круги своя. Как Джейс сказал — для всего нужно время. И для всех.

Поэтому она не навязывалась. Сегодня, когда Магнус с Рафаэлем и Рагнором поехали в город договариваться насчёт рекламных мероприятий, Изабель решила остаться. Просто пройтись по особняку, сходить на манеж, прогуляться по окрестностям и вспомнить, каково это — быть членом «Феерии». И найти Алека, чтобы поговорить с ним.

Никто не осуждал её за уход. Многие цирковые улыбались, кто-то в сотый раз говорил, что рад её видеть, поздравлял с возвращением домой. Кэсси даже нарисовала открытку и торжественно вручила её под добродушный смешок Ходжа.

— Алек теперь всегда такой? — тихо спросила Иззи, покосившись на Джейса.

На несколько секунд за их столиком воцарилась тишина. Джейс покосился на неё и отложил приборы. Потом отодвинул тарелку подальше и откинулся на спинку стула:

— Что ты имеешь в виду?

Предложение Лидии и скорая свадьба? Его озлобленность? Нежелание общаться? Вчерашняя выходка?

Слишком многое Изабель имела в виду.

— Он никогда ни на кого так раньше не огрызался, как вчера на Магнуса, — выбрала самый безопасный вариант.

— Ну, мало ли что там при их встрече произошло. Алек сказал, что пролил на него кофе, может, Магнус ему врезал, — Джейс пытался казаться расслабленным, но у него это плохо получалось.

— Нет, тут что-то другое. Что с ним стало, Джейс?

— Что с ним стало, Иззи? — он усмехнулся, и в его глазах блеснуло что-то, похожее на гнев. — После того, как ты ушла, а потом умер Роберт?

Изабель потупилась. Тут и психологом не надо быть, чтобы понять, что Джейс всё ещё злился. На весь мир за всю сложившуюся ситуацию с «Феерией». На Изабель за то, что ушла, ни слова не сказав. На отца за то, что умер. На Алека за то, что отказывался что-либо объяснять.

Он злился на самого себя за свою беспомощность.

Изабель пододвинулась вместе со стулом, вызвав до дрожи противный скрип алюминиевых ножек по полу, и уткнулась лбом в плечо брата. И не смогла сдержать облегчённого вздоха, когда тёплая ладонь легла ей на макушку.

Ещё не простил, но уже не злился.