Под куполом «Феерии» [СИ]

Алек вытащил из кармана джинс кусок картонки, который Магс оторвал от крышки коробки из-под пиццы, и написал на нём свой номер.

До встречи оставалось чуть более четырёх часов.

А через два часа… Через два часа Алеку позвонила Мариз и срывающимся голосом рассказала, что Роберт попал в аварию. Они как раз говорили по телефону.

Она шептала что-то о том, что он был чертовски зол и проехал на красный свет светофора.

Через два часа Алек понял, что, возможно, стал причиной смерти отца.

Через два часа его жизнь изменилась.

Магсу он так и не позвонил.

Томик «Мастера и Маргариты» отправился в самый дальний ящик тумбы в коневозе. Эта книга перестала быть его любимой.

Свободу Алек больше не чувствовал.

Глава 5

Нет, дорогие, догнать можно гарцующую лошадь, но не загнанную.

Полина Клюкина

Несмотря на то, что Алек потратил весь вечер на стрельбу из лука, а потом всю ночь проворочался в постели, он зашёл в конюшню даже раньше, чем проснулся Люк. Быстро накормил лошадей, сгрёб сено в одну большую кучу у дальней стены и вывел из денника Римлока. Чистка, быстрая разминка — пара кругов по леваде — и вот уже Алек вскочил Риму на спину, и они галопом направились вглубь поляны и дальше, в лес.

Алек расслабился. Ему очень давно не приходилось прикладывать усилий, чтобы правильно сидеть или управлять лошадью без седла и уздечки. Тело само знало, что и как делать. Когда наклонить корпус вперёд, когда чуть сильнее сжать крепкие бока бёдрами, когда отклониться назад. Всё это происходило на автомате, и поэтому он просто наслаждался звуками природы и тренированными мышцами, перекатывающимися под шкурой Рима.

Спустя несколько минут быстрой езды они выехали к озеру, и Рим, довольно фыркнув, перешёл на шаг.

Алек позволил улыбке скользнуть по губам. Он каждый раз поражался, как рядом с Римлоком всё становилось таким лёгким, незначительным и ничтожно-маленьким.

Рим был особенным. Если цирковые лошади казались друзьями, то этот был скорее как младший брат.

Сделав два круга вокруг озера, Алек направил Рима в сторону стоянки «Феерии». Но с каждым преодоленным метром он хмурился всё больше, чувствовал, как испаряется охватившая тело и разум лёгкость. Постепенно сердце вновь наполнялось тревогой. Как только они добрались до поляны, Алек быстро запустил Рима в леваду, взял одну из цирковых машин и поехал в город.

Нью-Йорк был переполнен. Переполнен людьми, звуками, запахами. Прохожие спешили каждый по своим делам.

Оставив машину на парковке рядом с небольшим ресторанчиком «У Смита», Алек дошёл до Коламбус-Авеню и повернул в сторону Линкольн-Центра. Он не знал Нью-Йорк так хорошо, как ему хотелось бы, но этот район намертво отпечатался у него в голове — напротив располагался городской офис «Феерии», и, будучи маленьким, Алек часто гулял по округе. Роберт и Мариз совершенно не боялись отпускать детей в город. Правда, недалеко: всего лишь квартал туда, квартал обратно. Но обычно маленьких Алека, Джейса и Изабель это не останавливало. Главным было не попасться и по возвращении с убедительным лицом рассказывать, как гуляли поблизости.

В центре тяжело заблудиться, и, если бы Алек хотел поесть, покутить или напиться до красно-розовых дьяволиц перед глазами, это не составило бы труда, даже учитывая, что день был в самом разгаре. Но ни удовлетворять потребности желудка, ни наслаждаться красотами Нью-Йорка не хотелось, и он просто шёл в надежде, что долгая ходьба сыграет роль тарана и выбьет все мысли об одном засевшем в голове фокуснике.

Спустя пару часов Алек был готов упасть на первую попавшуюся горизонтальную поверхность, что и сделал, заняв место на скамейке рядом со старушкой в розовом свитере, бросающей голубям кусочки хлеба. Найти свободное место в парке в обед было нереально, и компания птиц — не самый плохой вариант.

Странно, что ноги гудели так, что, казалось, проще их оторвать. Алек был в хорошей спортивной форме — а как иначе, когда тренировки проходят каждый день? Но сейчас усталость накатила волной, и вряд ли тому причиной было то, что он пропускал совместные разминки уже второй день подряд.

— Она обязательно поймёт, что любит тебя.

Алек недоумённо оглянулся, не сразу сообразив, что обращаются к нему.

— Что, простите?

У сидящей рядом дамы оказалось испещрённое морщинками лицо, высокая прическа и причудливые серьги в виде фиолетовых ракушек.

— Если такой красивый мальчик сидит и грустит, значит, с ним приключилась несчастная любовь. Всё будет хорошо, — старушка сверкнула идеальной улыбкой, совершенно не подходящей её возрасту. — Хочешь? — она протянула ему хлеб.

— Спасибо, — он взял предложенный кусочек и тоже начал крошить его голубям. — Наверное, вы правы. Всё будет хорошо.

Алек не собирался убеждать незнакомого ему человека в том, что никакая девушка не похищала его сердце и что он вообще-то счастливый жених, готовящийся к свадьбе.

— А вы любите цирк? — внезапно для самого себя спросил Алек.

— Цирк?

— Ну да. Шапито, яркие шоу, клоуны.