Под куполом «Феерии» [СИ]

— Всё хорошо с твоими подопечными, не волнуйся, — Джейс хохотнул. — Тем более, у Люка там есть помощник, — по губам скользнула загадочная улыбка.

Внезапно за стеной раздался громкий звук, словно что-то упало, а сразу за ним — звон разбивающегося стекла.

— Я сейчас, — они переглянулись, и Джейс вылетел за дверь.

Минуту там стояла полнейшая тишина, но затем она сменилась на рой жужжащих пчёл — сразу несколько голосов начали звучать одновременно, повышенные тона перебивали один другого, снова что-то рухнуло… Алек напряжённо вслушивался в происходящее за стенкой, но, сколько ни пытался, не мог разобрать ни слова. А ещё Джейс не возвращался…

Чертыхнувшись, он отбросил плед в сторону и решительно встал. Грудную клетку свело, но он не обратил на это внимания. Боль за это время стала близкой подругой и вызывала лишь усталость.

Алек открыл дверь и уставился на живописную картину: рядом со стойкой регистрации краснели медсёстры, которых отчитывали сразу три доктора, а чуть ближе к палате Кирк с акробатами убирали осколки стеклянной вазы и то, что осталось от стола.

Джейс пытался успокоить Мариз, готовую вот-вот ринуться в бой.

Изабель, увидев Алека, быстро направилась к нему.

— Докрасовались… Кирк с ребятами решили показать пару трюков из своего арсенала и не придумали ничего лучше, кроме как сделать это прямо здесь. Врачи в бешенстве, мама сходит с ума. Не думаю, что нам и дальше разрешат проводить здесь столько времени, — она перевела дух.

Изабель оказалась права. Уже вечером Лидия принесла ему листок с ручкой и попросила написать список тех, кого он хочет видеть — теперь только по три человека в день.

— Пиши быстрее, а то мне дали немного времени. Нас с Иззи можешь не записывать, — Лидия подмигнул. — Кстати, Магнус хотел прийти.

Алек уставился на белый лист. По его расчётам, в больнице ему оставалось лежать дней пять. Что-то подсказывало, что Лидия с Изабель и без этого списка найдут способ пробраться, поэтому он записал:

Мариза, Люк, Джослин.

Тайбериус, Кирк, Ходж.

Саймон, Ребекка, Джейс.

Майя, Джордан, Себастьян.

Рафаэль, Рагнор, Магнус.

Карандаш дрогнул на последнем имени и кончик грифеля со стоном отломился.

Вспомнилась Камилл, и Алек вцепился взглядом в последнее имя на листе.

А потом вычеркнул всю последнюю строчку.

* * *

Она уже давно перестала понимать, что происходит. В «Феерии» всегда всё было разложено по полочками: дела, идеи, мысли, чувства.

А может, так просто казалось?

Лидия обхватила себя руками и прикрыла глаза. Алек шёл на поправку, но это не означало, что всё уже хорошо. Она была с ним в палате каждый день, и буря чувств, бурлящая в нём, уже давно закипела и грозила вот-вот вырваться наружу.

— Не замёрзла? — Рафаэль легко коснулся её спины.

— Нет, — ветер и правда не ощущался, особенно сейчас, когда сердце забилось быстрее от прикосновения Рафаэля. — Раф… Кажется, вред от присутствия Камилл всё же перекрыл пользу.

— Может ещё всё изменится? — и когда он стал таким оптимистом?

— Магнус проводит с ней всё время, Алек так и не набрался смелости поговорить с ним, а теперь это… — она махнула зажатым в руке листком с жирно зачёркнутой нижней строчкой.

Рафаэль прижал её ближе к себе.

— Он не просто так не хотел её видеть.

Лидия резко подняла голову.

— Он всё ещё влюблён в неё?

— В Камилл? Не думаю… Нет. Но он всё ещё любит воспоминания, в которых они были счастливы. Это же Магнус.

Это же Магнус. Отличное объяснение.

— А Камилл?

— А Ками его никогда и не любила. Она никого не любила, кроме себя. Просто когда они встречались, Магнус не был так популярен, как сейчас, и…

— Она хочет его вернуть, — совсем не вопрос. — Не любовь, просто чёртово… Самолюбие.

— Я знаю его давно и могу точно сказать, к кому он сейчас испытывает чувства. И знаю, что даже с Камилл он такого не испытывал, и это убивает его. Он всегда старался смотреть на вещи позитивно, никогда не винил никого в своих неудачах, общался хорошо с бывшими — и Камилл тому подтверждение. Но эти чувства. Эти чувства пока приносят одну только боль, и он может сорваться.

— Алек никогда бы не упал с лошади, если бы не дал своим мыслям затуманиться. Больно им обоим.

* * *

График посещений работал без сбоев. В больнице сразу же стало в пятьдесят раз меньше шума, и строгие медсёстры начали относиться к Алеку гораздо благосклоннее. Доктор Уилбур проводил в его палате больше времени, чем раньше, и это было хорошо и плохо одновременно: с одной стороны, Уилбур оказался интересным человеком, который на своём веку оперировал и ставил на ноги нескольких цирковых, но с другой, это мешало Алеку выполнять комплекс упражнений, который они разработали вместе с Джослин. Та была прекрасно знакома с ходом мыслей артистов «Феерии», поэтому решила, что лучше будет начать восстановление сразу же.