Под куполом «Феерии» [СИ]

Солоноватая терпкая сперма попала на язык, в горло, заполнила рот, и в любой другой ситуации это было бы отвратительным опытом, но это был вкус Магнуса, это был Магнус. И Алек, выпустив опадающий член изо рта, проглотил всё до последней капли. Даже губы облизал, чтобы ни в коем случае не упустить ни капли.

— Ты бесподобен, — Магнус выглядел уставшим, но удовлетворённым и счастливым. Его глаза лучились благодарностью.

Алек довольно улыбнулся и на автомате сжал свой член сквозь джинсы. Ткань ещё несколько минут назад начала казаться камнем, который взял его плоть в тиски. Не сказать, что ощущения приятные.

— Твоя очередь.

Магнус, ослабший после оргазма, помог Алеку подняться и потянул его к кровати. Покрывало приняло их в свои воздушные объятия, которые раньше почему-то не казались такими приятным.

Всё дело в том, с кем ложишься в постель, верно?

Магнус сбросил с плеч пиджак и насколько было возможно быстро избавился от рубашки — Алек не мог оторвать взгляд от длинных пальцев, расстегивающих пуговицы одну за одной.

— Тебя в себе, — выпалил Алек слишком быстро, чтобы подумать. — Хочу тебя в себе, — чуть медленнее произнес он и вскинул подбородок, посмотрев на Магнуса.

Тот даже прекратил своё занятие от неожиданности. Его глаза казались двумя чёрными колодцами от расширившихся зрачков. Чёрными дырами, которые затягивали в свои сети любого, кто проявил неосторожность и оказался поблизости.

— Хей, Александр, — тёплая ладонь легла на щеку Алека. На виске Магнуса бешено стучала жилка. — Ты ведь сказал, что не способен сейчас на подвиги.

Алек протестующе засопел. Ему было плевать на боль настолько, насколько это вообще возможно.

— Магс…

Запрещённый приём. Это сокращение всегда дотрагивалось до каких-то струн глубоко внутри Магнуса.

— Даже не думай.

Но, видимо, не в этот раз.

— Тем более, тебя ещё надо подготовить. Это не делается за один раз, если ты действительно хочешь получить удовольствие.

По телу Алека пробежала дрожь. А когда Магнус скользнул вниз и склонился над его пахом, все возражения вылетели из головы.

Эпилог.

Ещё не известно, кто из нас люди – лошади, или мы.

Поляна сияла яркими огнями, громкая весёлая музыка разносила детский смех и предвкушение грандиозного шоу. Старик Боб раздавал сладости перед шатром, а униформисты продавали маленькие тиары и волшебные палочки.

В «Феерию» вернулось волшебство.

Алек высунулся из-за форганга и оглядел пока ещё пустые зрительские ряды. Сегодня ожидался аншлаг, такая громкая премьера шоу привлекла много людей. Но несколько мест из первого ряда все равно были зарезервированы. Для Камилл, Тэссы и Катарины, Валентина, который после выступления наверняка задержится и поговорит со своей дочерью, для милой старушки Эллы и её мужа. И для мужчины с такими же раскосыми глазами, как и у племянника. Дядя Магнуса уже приехал в Нью-Йорк, сказал, что не может такое пропустить.

Подумать только — месяцы упорной работы вели их именно к этому вечеру.

У всех цирковых в резких движениях, чересчур громких или тихих разговорах и неуместных смешках читалась нервозность. Они уже очень давно не боялись перед выходом на манеж так сильно.

Но, несмотря на это, Алек был уверен, что они соберутся и у них всё получится.

Ведь «Феерия» — это семья. А сила семьи в единстве и поддержке.

Цирковые выглядели прекрасно: Мариз в длинном красном платье, артисты в костюмах, оркестр в смокингах. Но дело не только в одежде, на их лицах читалось предвкушение и счастье. Рафаэль с пока не зажжёнными пойями подошёл к Лидии и обнял её — всё ещё не мог ей надышаться. Клэри держала в руках ладони Джейса и помогала ему настроиться. Изабель ждала Саймона, который пошёл относить свои тапочки на положенное им место.

Чуть в стороне от остальных стояли Пилигрим, Макмиллан, Рэмбрандт и поглаживающий его по светлой гриве Магнус. Алек сглотнул. Вид Великолепного Бейна в длинном плаще и чёрной полумаске выбивал весь воздух из груди похлеще любых падений с лошади.

Это были долгие два месяца. Болезненный период реабилитации, репетиции в три раза дольше, чем обычно — у Алека хватало сил только на то, чтобы завести лошадей и дойти до комнаты, рухнув там на кровать. А ещё разговоры насчет того самого элемента: каждый из артистов подошёл к нему и постарался отговорить, Мариз чуть ли не в истерику впадала, но Алек знал, что сможет, поэтому остался непреклонным.

И во всём этом его поддерживал Магнус.

Но месяцы были долгими не только для Алека. «Феерия» продолжала готовиться к премьере, нужно было многое успеть, напряжение и не думало покидать цирковых. Случившееся с Алеком здорово выбило их из колеи. Но с его возвращением всё начало налаживаться. Номера оттачивались до идеала, костюмы дошивались, декорации вписывались в канву сюжета.

Рафаэль всё так же души не чаял в Лидии.

Рагнор души не чаял в Мистере Грее.

В отношениях Изабель и Саймона наступила оттепель.

Алек подошёл к лошадям и Магнусу.

— Уже не боишься? — он обхватил его сзади за талию и повторил вопрос, заданный несколько месяцев назад.