Под куполом парашюта

Некоторые инструкторы парашютного дела считали, что поскольку затяжной прыжок нужен летному составу в целях спасения своей жизни в аварийной ситуации, то падение должно быть таким, чтобы развивалась максимальная скорость для быстрейшего ухода от самолета или из зоны воздушного боя. Как известно, максимальная скорость может быть достигнута при падении вниз ногами или головой, т. е. тогда, когда образуется меньшая площадь сопротивления воздуху.

Падение вниз ногами сразу было отвергнуто по целому ряду причин. Падение вниз головой, т. е. вертикальное, давало большую скорость, но имело много недостатков, не обеспечивало, в частности, надежной ориентировки. В результате многих экспериментов пришли к выводу, что лучший способ падения при затяжном прыжке — лицом вниз под углом к земле от 50 до 70 градусов.

Спорили инструкторы и по поводу положения тела при падении. Н. А. Евдокимов, например, считал, что, падая, нужно после отделения от самолета вытянуть свое тело, прогнув его по-гимнастически и вытянув руки по швам. Если перевернет спиной вниз, то легкого рывка через любое плечо, бок и бедро одновременно будет вполне достаточно, чтобы парашютиста сейчас же перевернуло в нормальное положение.

Мне пришлось не раз возражать против такого утверждения, ибо в этом случае руки остаются пассивными. А ведь они-то и служат основными органами управления. Я доказывал, что наиболее удобное положение при затяжном прыжке — падение лицом вниз, когда тело по отношению к земле находится под углом в 50–60 градусов. Ноги должны быть раздвинуты в стороны и вытянуты, спина в пояснице прогнута. Падение лицом вниз дает возможность парашютисту видеть все время землю и не терять ориентировку. Правая рука в прыжках с малой задержкой, т. е. на несколько секунд, лежит на вытяжном кольце, а левая выпрямлена на уровне плеча. При прыжках с затяжкой больше пяти секунд обе руки откинуты в стороны и чуть вперед. Балансируя руками и ногами, парашютист стремится сохранять правильное положение тела относительно горизонта.

Надо отдать должное моему коллеге: скоро Н. А. Евдокимов понял, как важна роль рук в управлении телом, и в дальнейшем сам падал, прогнувшись в пояснице, с плотно сжатыми ногами и разведенными в сторону руками. Такое положение тела парашютиста во время падения с нераскрытым парашютом напоминало прыжок пловца в воду с вышки и получило название «ласточка Евдокимова». Этот стиль падения долго применялся нашими парашютистами. Только после Великой Отечественной войны он был заменен другим стилем, когда ноги были раздвинуты и слегка согнуты в коленях, что давало большую устойчивость и маневренность в падении.

18 августа 1933 года, в день авиационного праздника, на аэродроме Сиверская, я должен был продемонстрировать стрельбу из пикирующего самолета по мишеням, лежащим на краю аэродрома, а затем показать затяжной прыжок.

Взлетев на самолете Р-5, сделал четыре захода для стрельбы по наземной цели, затем пошел на посадку, чтобы готовиться к прыжку. Добровольцы из зрителей ходили осматривать мишени и подсчитывать число пробоин: отстрелялся неплохо. Наступило время прыжка. Теперь уже в качестве парашютиста сел в самолет. Летчик дал газ, и вот мы на высоте 600 метров. Дальше тянулась облачность. Я решил свободно падать 300–400 метров. Отделившись от самолета, сразу же принял положение лицом вниз. И вот тут мною неожиданно овладел экспериментаторский зуд. Откинув в сторону одну ногу, стараюсь запомнить, какое влияние оказывает это на мое падение. То же проделываю одной, затем другой рукой. Проходит несколько секунд, и меня точно электрическим током пронизывает мысль, что, отделившись от самолета на высоте 600 метров, лечу со скоростью 50 метров в секунду. Моментально дергаю за вытяжное кольцо. Как раскрылся парашют, не помню. Помню только одно: вслед за рывком последовал сильный удар о землю. Парашют раскрылся от земли настолько близко, что не успел погасить скорость падения. Хорошо, что купол накрыл несколько молодых высоких березок, которые и приняли первый удар на себя. Такое позднее раскрытие парашюта было эффектным, но ничем не оправданным. Больше такого со мной не случалось.

Мне рассказывали потом, что публика ахнула, наблюдая за моим падением. Но когда людям объявили, что я жив и буду еще прыгать, раздались бурные аплодисменты. Мне же в тот момент было не до зрителей.

Размышляя над способом стабилизации падения при затяжных прыжках, задумал применить маленький вытяжной парашютик. Решил, что, предварительно привязав стропой к плечу, буду в сложенном виде держать его в руке. Как только начну падение, выброшу его в воздух. Имея небольшое сопротивление, он не окажет заметного влияния на скорость падения, но поставит меня ногами вниз, избавив от всяких кувырканий. Так предполагал.

И вот наступило 21 декабря 1933 года. В этот день должен был совершить свой шестьдесят третий прыжок. Помню, что уже перед самым полетом попросил укладчика привязать стропой вытяжной парашютик к левым плечевым лямкам.