Под куполом

Барби кивнул, затем показал на полосу горящего сена слева от себя. Оттуда, и ещё от нескольких участков сухой травы с правой стороны дороги поднимались столбы густого чёрного дыма, объединяясь вверху с дымом от разбросанных кусков «Сенеки», но огонь не распространялся; накануне прошёл сильный дождь, и трава оставалась ещё довольно сырой. Уже удача, потому что иначе, пожар сейчас расползался бы во всех направлениях.

— А это ты видишь? — спросил Барби у Морского Пса.

— Чтоб я всрался! — выдохнул Морской Пёс после длительного созерцания. Огонь уже выпалил кусок размером с шестьдесят квадратных футов и, двигаясь вперёд, дошёл почти до того места, где стояли друг против друга и разговаривали Барби с Морским Псом. Но и уже оттуда огонь начинал расползаться — на запад, к обочине трассы, и на восток, вклиниваясь в небольшое, акра с четыре, пастбище какого-то фермера-молочника — но не отрывисто, не так, как по обыкновению распространяется степной пожар, когда какие-то языки огня вырываются вперёд, а другие немного отстают, а ровно, словно по линейке.

Появилась ещё одна чайка, она летела в их сторону, только теперь курсом из Милла в Моттон.

— Смотри, — позвал Морской Пёс. — Смотри внимательно на птичку.

— Может, с этой всё будет хорошо, — задрал голову Барби, прикрывая изгибом ладони себе глаза. — Может, эта штука, неизвестно, что оно такое, не даёт прохода только тем, которые летят из юга.

— Что-то мне не верится, судя по вон тому разбитому самолёту, — не согласился Морской Пёс. Голос у него звучал удивлённо, как у человека, взволнованного до глубины души.

Чайка — эмигрантка врезалась в барьер и упала прямёхонько на самый большой из догоравших обломков самолёта.

— Хода нет в обоих направлениях, — подытожил Морской Пёс тоном человека, который получил доказательства в подтверждение своего стойкого, хотя не доказанного фактами убеждения. — Это что-то на подобие силового поля, как в фильме «Стар трюк»[31].

— «Трек», — исправил Барби.

— А?

— Ох, бля, — вскрикнул Барби, втупившись мимо Морского Пса.

— А? — Морской Пёс кинул взгляд через плечо. — Ох, ты ж, бля!

Приближался лесовоз. Большой, гружённый грубыми колодами, явно более разрешённой нормы. И мчался он со скоростью, тоже выше, чем предусмотренная. Барби хотел было прикинуть, какой же тормозной путь может быть у такого бегемота, но нечего было и стараться.

Морской Пёс рванул к своей «Тойоте», которую он оставил стоять на белой разделительной полосе. Его увидел водитель лесовоза — может, он был под колёсами, может, обдолбанный метом[32], может, просто молодой, и потому прыткий вплоть до ощущения собственного бессмертия — и надавил на гудок. Скорости при этом нисколько не уменьшил.

— Разтуды меня в поперёк! — завопил Морской Пёс, прыгая за руль. Завёл мотор и задом, с дверцей нараспашку, помчал с дороги. Маленький джип застрял в канаве, задрав к небу свой квадратный нос. Морской Пёс мигом выскочил из кабины. Споткнулся, упал на колено, сразу же вскочил и рванул в поле.

Барби, вопреки тому, что помнил о самолёте и птицах — несмотря на понимание смысла того чёрного пятна, которое наверняка было местом летального контакта «Сенеки», — и сам также метнулся на луг через полосу низкого, хлипкого пламени, поднимая тучи серого пепла. Заметил мужскую кроссовку — как для женской, она была великовата, — из которой торчал кусок ноги.

«Пилот, — мелькнула мысль, а затем другая: — И зачем это я убегаю?»

— ТЫ, ИДИОТ, ТОРМОЗИ! — кричал Морской Пёс водителю лесовоза тонким, истерическим голосом, но было уже слишком поздно для любых установок.

Барби показалось — он взглянул через плечо (как здесь удержишься?), — что дровосек-ковбой таки постарался затормозить в последнюю минуту. Наверное, заметил обломки самолёта. Но ничего из этого не вышло.

Он врезался с моттонской стороны в Купол на скорости шестьдесят миль в час или немного больше, с грузом брёвен весом около сорока тысяч фунтов[33]. Кабину сплющило, и она застыла. Тяжёлый прицеп, заложник законов физики, продолжил движение вперёд. Топливные баки, которые располагались под брёвнами, начали разрываться и искрить. Ещё до того, как они взорвались, взлетел в воздух груз и теперь сыпался на то, что вот только что было кабиной — железный аккордеон зелёного цвета. Стволы деревьев стоя ударялись в невидимый барьер и рикошетом разлетались во все стороны. Огонь с густым черным дымом клубился над местом происшествия. Сквозь белый день тяжёлой каменной глыбой катился ужасный грохот. С моттонской стороны Купола сыпался дровяной град, бревна прыгали по дороге и гигантскими чучелами застревали на соседних полях. Одно из них раздавила крышу джипа Морского Пса, разбитое лобовое стекло бриллиантовыми зёрнышками выплеснулось на капот. Другое бревно приземлилась прямо перед самым Морским Псом.

Барби уже никуда не бежал, только стоял и смотрел.