Под липой

VIII.

   Ольга Павловна пряталась в соседней аллее и... подслушивала. Она понимала, как это нехорошо, но не могла удержаться. В самом деле, он так хорошо говорил , а потом -- что ему ответит безчувственная Аня? Неожиданный ответ Анны Павловны заставил ее оцепенеть. Ей показалось, что она ослышалась.    "Она сошла с ума..." -- решила Ольга Павловна в ужасе.    Дальше Ольга Павловна окончательно убедилась в этом , именно, когда Анна Павловна взяла под руку Мокина и повела его в глухую аллею, где пряталась в кустах сирени и акаций беседка. Она подкралась, как ящерица, настолько близко, что могла слышать влюбленный шопот и поцелуи... Анна Павловна и плакала, и тихо смеялась, и шептала самыя безумныя слова. Все это было до того страшно, что Ольга Павловна бросилась бежать, по пути схватила на руки Шурика и втащила его на террасу, где сидела Евгения Ивановна, раскладывавшая пасьянс .    -- Что это такое?!..-- слышался голос Павла Порфирыча, который шел из кабинета в халате.    -- Что такое?-- испуганно спрашивала Евгения Ивановна, боявшаяся всего на свете.    -- А!.. лошадь?!.. Это мокинская лошадь... Значит , он здесь. Очень мило: ворваться в чужой дом без доклада... Это уж нахальство. Я его убью...    Нахальство Мокина проявилось в самой яркой форме, когда он прошел по саду к калитке и раскланялся с сидевшими на террасе издали, Анна Павловна не провожала его, а быстро прошла в свою комнату и заперлась на ключ .    -- Это что такое?!..-- рычал Павел Порфирыч , вскакивая    Евгения Ивановна едва его удержала и сама бросилась к дочери.    -- Аня, что ты наделала?!..-- говорила старушка, толкая запертую дверь.-- Отвори, безстыдница...    -- Не могу, мама... Оставьте меня.    -- Зачем был Мокин ?    -- Он приезжал ко мне... по одному делу... Оставьте меня, мама, ради Бога. Я не могу к вам выйти...    -- Ах , безстрашная!.. Вот придет отец и задаст тебе!    -- Пусть приходит ... Я никого не боюсь...    Евгения Ивановна пробовала говорить самыя страшныя слова, пробовала плакать -- ничто не действовало.    Что Анна Павловна делала ночью -- осталось неизвестным , а утром , когда проснулся Павел Порфирич , ея уже не было. Она велела рано утром Егорычу заложить лошадей и уехала. Перед от ездом она простилась только с матерью, которой сказала всего одну фразу:    -- Потом все узнаете, мама...    Это "потом " скоро об яснилось, когда в чегеневскую усадьбу приехала сама баронесса Александра Ивановна. Она ничего особеннаго не сказала кроме того, что завтра приедет муж Анны Павловны, котораго она вызвала срочной телеграммой. Павел Порфирыч не любил баронессу и даже прятался от нея.    -- Ну, пусть ее...-- ворчал он , выкуривая одну трубку за другой.-- Хоть и баронесса, а все-таки баба.    Баронесса прожила два дня, появился фон -Краузе. Это был безупречно приличный господин с деловой складкой. По приезде он целых два часа приводил свою особу в порядок : мылся, брился, чистился, охорашивался... Старика Чегенева это взбесило до последней степени. Такой момент , а он только чистится! Другой не знаю что наделал бы... Наконец г. фон -Краузе показался на террасе с грустно-деловым видом . Баронесса дошла до того, что даже подставила ему стул . Г. фон -Краузе вынул из кармана щеточку и долго разглаживал его свои усы.    -- Мы здесь все свои и можем поговорить откровенно,-- начала баронесса, когда г. фон -Краузе спрятал свою щеточку в карман жилета.-- Да, мы в своей семье...    Этого было совершенно достаточно, чтобы Павел Порфирыч вспыхнул , как порох .    -- В своей семье?!.. Ха-ха... Хороша семья! Посмотрите на г. фон -Краузе!.. Я на его месте бросился бы за женой и убил ее и похитителя, а он щеточкой усы расправляет ... Если бы я имел несчастие быть женой этого господина, то давно бы... Анна Павловна -- молодец !    Штаб -ротмистр Чегенев не договорил , что бы он сделал , а только плюнул и убежал к себе в кабинет .

1882 г.