Под лучами красного карлика [СИ]

Иван осторожно высунулся из окопа, несколько мгновений напряженно рассматривал грандиозное зрелище наступающей армады. Враг обстреливал первую линию обороны, и во второй было сравнительно безопасно. Бой многоопытные старейшины наемников вести решили от обороны. Гвардия Высших состояло из двух пехотных и одного танкового подразделения, и по численности превосходила бойцов клана более чем пять раз. Спасало то, что врагами командовал полководец — Высший, купивший свой пост и абсолютно не разбиравшийся ни в тактике ни в стратегии. Уже столетия войска применялись только для карательных походов против почти безоружного населения. На поле боя не использовались ни рои дронов, ни искусственный интеллект за исключением боевых аватаров. Военные технологии Высших давно застыли на столетней давности уровне.

Впереди механизированной армады, нелепо подпрыгивая на каждом шагу словно мячик двигалась гигантская человекообразная фигура. Лучи утреннего светила отражались от металлической брони, пуская по окрестностям множество солнечных зайчиков. Пройдя несколько шагов, она замирала, сканируя безопасный, свободный от мин путь. Обнаружив, двигалась дальше. Стоило ей чуть отклониться вправо или влево, как тотчас следовавшая по пятам армада меняла направление движения. Бронированные машины позади на ходу развернулись двойной линией, спереди покрупнее, сзади поменьше. Время от времени они останавливаясь, чтобы выстрелить по позициям Наемников. Между машинами беспорядочной толпой двигались боевые роботы. В руках они держали наперевес стволы чудовищного калибра, периодически расцветающие пламенем выстрелов. Позади строя уныло тащились по лужам пехотные цепи. Бронированная армия неотвратимо надвигалась на траншеи Наемников, грозя раздавить и разметать все живое. Казалось, механизированный вал невозможно удержать. Иван судорожно сглотнул слюну и удивленно присвистнул.

«Бах!» — расцвел в паре десятков метров огненный разрыв. Ударная волна ударило в забрало шлема. «Фью, Фью» тонко пропели рядом осколки. От мощного удара в грудь Иван отлетел на противоположную сторону окопа, автомат упал рядом. Защита костюма смягчила удар, но и этого хватило чтобы мгновенно ошеломить. Машера подскочит к товарищу, на миг откинул забрало шлема. Осмотрел друга. Вроде броня не пробита.

— Жив? Не ранен? — проорал Алексей, перекрикивая безумный грохот боя.

— Да, — сумел выдавить из себя Иван, губы его дрожали а под ложечкой противно ныло.

Случайный осколок не мог повредить землянину. Грудь и живот надежно защищал от холодного и огнестрельного оружия усиленный вставкой бронепластин костюм десантника. В нем не страшен выстрел даже с близкого расстояния, впрочем, до определенного силы удара.

— Терпи казак. Атаманом будешь! — подбодрил Машера и излишне задорно подмигнул, только предательская струйка пота тайком проползла по его лицу, — Не так страшен черт, как его малюют! Всего то продержатся до обеда пока наши долетят!

Иван почувствовал что его пробил озноб. Вчера, когда он решил остаться с наемниками он не предполагал что будет так страшно. С трудом справившись с голосом он ответил почти спокойно:

— Да, продержимся.

Прошедшим вечером когда они выходили на связь с доставившим их на планету кораблем, им сообщили последние известия с Ковчега. Флот уже вылетел, держитесь парни, помощь будет, нужно выстоять хотя бы до обеда! Так что основания для оптимизма у землян были.

Машера бросил на товарища внимательный взгляд, затем отвернулся и занял свое место.

«Леха может, а я нет, подумал Иван. Соберись тряпка!» Он до боли сжал челюсти. «Помнишь рассказы о подвигах советских солдат в последнюю великую войну? О трехстах спартанцах? Помнишь, как сам мечтал совершить что-то подобное? Ты что хуже? Ты мерзкий трус? Соберись! Вот твой шанс доказать себе что ты достоин их!» Есть ли что-то важнее для любого чем собственная жизнь? Она дариться родителями и имеет колоссальную ценность. Нельзя ей бросаться, нельзя рисковать ею без причины. Но когда перед настоящим мужчиной встает дилемма сохранить жизнь и предать, пожертвовать честью, верой, долгом, любовью, Родиной, он жертвует жизнью. Если только он мужчина а не слизень в штанах. Так смертью попирается смерть…

Лицо Ивана заалело, ему стало мучительно стыдно за минутную слабость. Он почувствовал дикую злость на самого себя что он такая тряпка, лицо парня заострилось и смертельно побледнело. Захотелось доказать, прежде всего самому себе, что он настоящий офицер и достоин памяти погибшего отца. Есть такая грань в психике, шагнув за которую, человеку перестает страшиться возможной гибели. Пусть временно но, вместе со страхом уходят большинство нормальных людских эмоций. Человек заранее смиряется с возможной гибелью, ради чего-то, что он считает более важным, чем собственное существование. И тогда он способен абсолютно на все.