Под маской молчания

— Не отвлекайтесь. У него с собой результаты. Формулы, патенты, графики… черт знает что. То, что нам надо. Он их прячет.

— И я должен их выкрасть?

— Нет. Узнать, где они. И сообщить нам. Эта девица с лошадьми спала со стариком, чтобы что-нибудь вызнать, но без толку. Для себя, про нас ей не известно. Она хочет, чтобы вы раздобыли эти бумаги ради нее. Можете трахнуть ее, дело ваше, она возражать не будет. Главное — информация. Сделайте ей ручкой. Ну, махните, махните рукой!

Виктор успокаивающе махнул рукой в сторону Вирджинии. Она занималась лошадьми, раздраженно улыбаясь конским мордам.

Стефано досадливо вздохнул, даже не собираясь угрожать Виктору:

— Да… дед и сам все выболтает. Позвоню через два дня.

И отключился.

— Девушка приглашает на ужин? — ревниво спросила Вирджиния, отрываясь от копыта лошади.

— Нет, не девушка. Парнишка. Заказчик. Передвинули срок сдачи проекта.

— Что ж, проект отодвинули, можно и нам двигаться?

Они углубились в пышную зелень угодий, взлелеянных на иссохшей земле с помощью гидротехники и агрохимии. Виктор примерял к этому изобилию свой рис. Равалпинди-на-Гудзоне…[29] «Размечтался!» — одернул он себя.

Вирджиния надула губки:

— Что-то вы слишком мрачный. Все думаете о хлебе насущном для миллионов бедолаг? Как превратить воду в вино на благо всех страждущих и нуждающихся?

— Мечтал когда-то.

— Вот и наслаждайтесь. Вода уже здесь. И работает. Превращается в хлеб насущный.

Она приблизилась к Виктору так, что он ощутил запах ее духов. Слишком резкий. Лошади начали тыкаться друг в дружку мордами. Виктор сделал вид, что потерял контроль над своей лошадкой, и отъехал чуть в сторону. Животное тут же почувствовало слабину и принялось пощипывать травку. Он наблюдал, как мягкие лошадиные губы захватывают верхушки травяных стеблей, как шевелятся уши лошади. Тут она сорвала какой-то побег, и вокруг разнесся одуряющий аромат. Виктор снова увидел дорогу в пустыне, свой поврежденный осколками грузовик, запыленных солдат, превращенных в детей колдовским ароматом белого цветка.

— Ой, что это? — удивилась Вирджиния.

— Сон, — кратко бросил Виктор, круто развернулся и поскакал обратно, оставив озадаченную спутницу на дороге.

61

Ночь выдалась звездная, холодная, народ облачился в пуховики и шерстяные свитеры. Виктор и Морсби, закутавшись в одеяла, потягивали чаек с ромом на террасе хозяйского дома. В глазах Морсби светилась уверенность.

— Наконец появились результаты. На прочной базе. Ты ведь видел долину. Первая фаза.

Виктор кивнул. Старик, должно быть, знал и о его конной прогулке с дамой.

— Да, впечатляет.

— Плюс твой рис. Европейские гномы раскошелятся. Как твой итальянский? Наверное, не лучше моего?

Виктор вздохнул. Пора сунуть нос в пещеру, из которой можно и не выйти. Но выбора не было.

— Но… Я здесь чувствую себя просто экскурсантом. В Венеции мне придется только молча улыбаться и поддакивать. Я не в курсе исследований и разработок.

Глаза Морсби сверлили его поверх края стакана. «Я покойник, — решил Виктор. — Мертвее Макензена. Мертвее даже, чем эти Фаринези. Мои кости уже гложут вонючие койоты…» Но Морсби улыбнулся:

— Затем я тебя и пригласил.

Виктор попытался улыбнуться в ответ, но губы не послушались.

— Мои агенты, которые приезжали сегодня, — продолжил Морсби, и Виктор вспомнил неулыбчивых мужчин, — привезли расчеты, цифры. Мы впишем твой рис в общую картину. До энзима, до зернышка. Получишь копии. Мало ли что со мной случится… Многим не нравится моя работа. И они…

Взгляд Морсби оторвался от Виктора и поплыл по освещенной луной местности. «Они убили его жену, — мысленно закончил мысль Виктор. — Они…»

— …и они… Но они обречены на поражение. Они могут задержать, притормозить ход событий. И только. Перемены неизбежны. Идем, я тебе покажу кое-что.

Виктор поднялся и последовал за хозяином в кабинет, где по-прежнему бушевал бумажный шторм. Морсби отодвинул папки от дверцы сейфа, щелкнул замками, влез внутрь. Виктор заглянул в чрево сейфа. Небрежно откинув какую-то пухлую бежевую папку, загорелая рука схватила и подняла вверх что-то тонкое. Прядь черных, отдающих синевой волос.

— Она здесь. Она все еще здесь. — Морсби вздохнул, дотрагиваясь до последнего, что осталось на земле от его Линн. — Она следила за порядком. Лечила лошадей. Закупала им корм. — В глазах Морсби появились слезы. Он вернул прядь в сейф и прикрыл дверцу. — Ты не боишься? Я все время боюсь…

Он отвернулся и направился из кабинета. Виктор в нерешительности последовал за ним.

— Я думал, вы мне покажете материалы, результаты…

— Зачем они тебе? — перебил Морсби.

Сердце Виктора стукнулось о мобильник, спрятанный в нагрудном кармане.

— Но вы же сами гово…

— Ты уверен? Что-то не припомню.

«Во дает!» — подумал Виктор. Он отвел глаза и криво усмехнулся:

— Нет, не уверен. Наверное, я ослышался или неправильно понял. Выпьем еще чашечку?

Они вернулись на террасу, где Альберт услужливо подал им по новой порции и замер чуть поодаль, как бы давая Виктору понять, что гостям пора и честь знать. Глаза Морсби безучастно обшаривали горизонт.