Под маской объективности

Обращает на себя внимание также типичный для «Нью-Йорк таймс» подход к данной проблеме. То газета, как отмечали, всеми доступными ей средствами старалась принизить значение соглашений, достигнутых в Хельсинки, осуждала их и даже отвергала, то вдруг начинала бить тревогу по поводу их якобы нарушения социалистическими государствами. При этом газета поднимала такой шум, будто для неё дороже этих соглашений ничего на свете не было и нет. Вопросы безопасности и сотрудничества в Европе оказались выходящими за рамки интересов «Нью-Йорк таймс», так как они означали торжество политики СССР и других социалистических государств.

Выход для себя газета нашла в том, что взялась за темы «третьей корзины», но не для того, чтобы отстаивать их как таковые. Необходимо было воспользоваться ими как средствами вмешательства в дела Советского Союза. Главным для неё как в период проведения совещания, так и позже был вопрос о «свободном потоке идей, информации и людей через идеологические границы»[223]. При этом газета и стоящие за ней круги исходили не из желания содействовать взаимопониманию и расширению сотрудничества между народами разных стран. Они руководствовались стремлением оказать влияние на внутреннюю политику суверенных государств, вызвать в них перемены в интересах тех, от кого этот поток информации по замыслам «Нью-Йорк таймс» должен был бы распространяться.

Газету в данном вопросе волновало только одно: возможность проникновения буржуазной идеологии в социалистические страны. Манёвр не новый. Его суть известна – борьба против социализма, которую «Нью-Йорк таймс» ведёт со времени возникновения Советского государства. Совершенствуются способы, методы и средства – они вырабатываются газетой применительно к современным, часто меняющимся условиям.

В данных обстоятельствах лозунг «свободного потока информации», вероятно, кажется «Нью-Йорк таймс» одним из наиболее приемлемых для достижения поставленных ею целей. Не случайно она одна из самых активных его сторонниц на Западе, тех, кто хотел бы под этим лозунгом проводить «любой вид буржуазной пропаганды, любые измышления, искажения и извращения правды, то есть все формы дезинформации»[224].

Отстаивая его, «Нью-Йорк таймс» довольно «свободно» интерпретировала хельсинкское соглашение, утверждая, что оно «гарантирует неограниченный поток информации». В действительности же в нём речь идёт о сотрудничестве в гуманитарных областях, о контактах между людьми и об обмене информацией, а не о её неограниченном потоке.

Вряд ли можно допустить, что газета подменила одно из этих понятий другим по неведению или наивности. Опытные буржуазные пропагандисты «Нью-Йорк таймс» наверняка осознают, что чисто количественное, «неограниченное» увеличение объёма сообщений совсем не исключает, а, напротив, облегчает навязывание искажённых взглядов, неверных мнений и предубеждений, т. е. предполагает насаждение чуждой народу идеологии, поэтому они и ратуют за «неограниченный поток информации».

Разумеется, такая политика, на которой настаивала «Нью-Йорк таймс» и те влиятельные круги в Соединённых Штатах, с которыми она поддерживает тесный контакт, не давала желаемых для них результатов. Идеологическая экспансия может привести лишь к поражениям. Видимо, сознавая, что своих целей подобном образом не добиться, «Нью-Йорк таймс» стала в 1976 г. выражать своё недовольство тем, что представители американского правительства согласились в своё время принять участие в совещании. Примерно через год после его проведения «Нью-Йорк таймс» с раздражением оценила его как «главную грубую политическую ошибку», осудив подписание его США.

Наиболее типичными стали такие выражения, как: «громоздкая конференция; конклав (частное или тайное совещание); заключительное формальное заседание; эйфорическая конференция 35 государств на высшем уровне; хельсинкский карнавал».

Эти и другие, сходные с ними высказывания, как мы видим, либо заключают в себе резко враждебное отношение, либо по меньшей мере несут отрицательный оттенок. Постоянное их использование при упоминании о данной теме служило одним из способов воздействия «Нью-Йорк таймс» на читательскую аудиторию с целью формирования негативного представления о совещании в сознании американцев. Приведённые здесь факты противоречат высказыванию газеты о том, что

«мы (имеются в виду журналисты западной прессы. – В. К.) слишком искушены, чтобы употреблять слова, несущие явную смысловую нагрузку»[225].

Действительность доказывает, что «Нью-Йорк таймс» сама грешит тем, в чём пытается иногда обвинить других.

Итак, в редакционной политике «Нью-Йорк таймс» в отношении Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе можно выделить следующие этапы: