Под маской порока 2. Не отпускай меня (СИ)

— И что же? — даже получилось дотянуться до шеи, коснуться губами кожи, сладко пахнущей душистым лугом в летний полдень.

— Главное, что все в порядке, остальное неважно.

— А вот у меня не все в порядке, — пожаловалась я нарочито манерным тоном. — Представляешь, один нехороший собрат взял и связал меня, да еще и в первую брачную ночь… противный.

— Я все слышу! — донеслось из глубины комнаты, но я и головы не повернула на голос.

— А мне все равно, — ответила только.

— Какая черная неблагодарность!

Вэйдалл усмехнулся лишь и поцеловал меня, нежно, но настойчиво, запуская пятерню в мои волосы. Вторая рука скользнула вниз по телу, опустилась меж бедер. И пытка продолжилась, чуть поутихшее было ожидание, предвкушение, томительное, напряженное, всколыхнулось снова, вынуждая бессильно сгибать и разгибать пальцы в безотчетном наполовину желании сорвать дурацкую тряпку. Я отвернула лицо, ловя ртом воздух, прислонилась к Вэйдаллу, откинула голову ему на плечо, снова и снова растворяясь и в перемешавшихся плотно запахах, и в ощущениях, своих и мужских, сплетавшихся воедино. Смутно отметила, как передо мной появился, заслоняя пламя свечей, Гален, обнаженный и рассматривающий меня пристально светлыми серебристыми глазами. Большой и указательный пальцы легли на шею под подбородком, Гален поцеловал меня столь жадно, что я задохнулась на мгновение, одновременно чувствуя, как Вэйдалл чуть отодвинулся от меня, словно подталкивая осторожно к собрату. Гален же отстранился от меня, вновь окинул быстрым оценивающим взглядом, повернул мою голову так, чтобы склонить ее на правое плечо. Я-человек с трудом понимала, что происходит, и тело, и затуманенное сознание желали только одного и немедленно, но я-сирена сразу подобралась, посмотрела призывно из-под полуопущенных ресниц на мужчину перед собой. Гален склонился ко мне, провел по шее кончиком носа, щекоча кожу горячим дыханием, затем губами, перехватил мои связанные запястья. Я закрыла глаза, ожидая боли, пусть и вряд ли столь же сильной, как в прошлый раз.

Вздрогнула, ощущая, как клыки резко входят в плоть. Боль слабая, она и неприятна, как любая боль, и в то же время рождала сладковатое чувство принятия, понимания, что и в ней можно найти свое удовольствие.

Я вскрикнула вдруг, дернулась в руках держащих меня мужчин, отчего-то совершенно не ожидая, что столь желанная разрядка накроет именно в этот момент, соединится с чувством полного удовлетворения, завершенности. Тело словно окатило волной жара, не иссушающего, но согревающего, наполняющего всепоглощающим теплом изнутри, усиливающего во много крат удовольствие, ослепляющее и оглушающее. Гален поднял голову, отпуская меня, и я тяжело привалилась к Вэйдаллу, пытаясь отдышаться и чувствуя затихающие постепенно отголоски только что пережитого. Если при соответствующих условиях это всегда так… потрясающе и… феерично, то, пожалуй, надо намекнуть, чтобы кусали почаще.

Гален провел подушечкой указательного по месту укуса, всмотрелся в мое лицо взором, подозреваю, не менее туманным, чем у меня, и аккуратно развязал узел, освобождая руки. Пользуясь возможностью, я игривым движением пробежалась кончиками пальцем от груди Галена до низа живота, с невесть откуда взявшимся хищным восторгом ощущая мужское возбуждение. Я-человек сыта и довольна, но мне-сирене мало, я еще не получила все, чего хотела. Головокружительный оргазм это замечательно, конечно, но зачем останавливаться на достигнутом? Тем более сирена желала довести процесс нанесения брачных меток до конца…