Под маской скомороха

Придумано – сделано. Краску для овечьей шерсти ему купил на Торге привратник. Его звали Малой (хотя ростом он был почти в сажень и с пудовыми кулачищами), и с ним юный боярин сошелся довольно быстро. Нужный человек, всегда можно обратиться с просьбой. Шерсть пришлось красить долго, – три раза, пока не получился настоящий «солнечный» цвет, – и еще дольше расчесывать, чтобы немного развились кудряшки. Затем Истома соорудил плотный матерчатый колпак по размеру своей головы, и нашил на него шерсть.

Накладка получилась – глаз не отведешь. Когда Истома примерил ее первый раз и глянул в зеркало, то оторопел: на него уставился вылитый скоморох! Только скоморохи носили свои волосы, но у некоторых они лохматились на голове, будто шапка из дрянной овчины, так как их редко расчесывали, – не из лени, ради смеха. А Истома специально взлохматил свою накладку и стал похож на огородное пугало. В общем, «прическа» у него получилась – лучше не придумаешь.

Следующей его задачей было смастерить скоморошью одежку. Это дело тоже было не из простых, ведь Истоме хотелось чего-то такого эдакого – необычного. Наконец он придумал. Ему помогла его чрезмерная любознательность. От нечего делать он исследовал все хозяйство купца и натолкнулся на мастерскую, где работали две швеи. Они обшивали в основном челядь Томилы Лукича, но иногда шили одежду и для купеческой семьи. Так что разных разноцветных лоскутов в мастерской хватало. Истома только глянул на них, и в его голове тут же нарисовалась пестрая рубаха.

Договориться со швеями ему не составило труда. Он просто принес им сладостей с купеческого стола и заплатил небольшую сумму, несколько мелких псковских монет, – четверетц[89]. Спустя три дня у него появилась и рубаха. Остальной наряд ему купил на псковском Торге все тот же Малой – иноземные штаны-чулки и тупоносые плоские башмаки из желтой кожи с широкими короткими носами и разрезом сбоку. Этот фасон немцы называли «кухмейлер» – «коровья морда» или «утиный клюв».

Оставалась лишь одна деталь, которая должна была изменить его внешность до полной неузнаваемости – нос. Истома долго думал, как он должен выглядеть, пока его взгляд не натолкнулся на обычный коровий рог, который валялся в сторожке у привратника. Все остальное быстрый ум юного боярина домыслил за считанные мгновения. Он отпилил толстый конец рога, чтобы сделать его короче, покрасил в красный цвет и прикрепил две тесемки, которые завязывались сзади. Благодаря такой насадке на нос Истома мог говорить разными голосами – гундосить, басить. Оставалось лишь выйти в народ и обкатать свою машкару.

Весна пришла светлая, бурная и теплая. Еще шли вешние воды, а трава уже зазеленела, и жители Пскова высыпали на улицы и площади, чтобы полюбоваться ясным солнышком, подышать свежим весенним воздухом и хорошо размяться, так как зимой больше приходилось сидеть в тесных и курных избах. Да и в боярских хоромах не особо разбежишься, там тоже простора и воздуха было маловато.

Истома рискнул появиться на людях только на Благовещение Пресвятой Богородицы. Этот праздник в Пскове был одним из самых почитаемых. Ночью под Благовещение люди палили свои соломенные постели, чтобы истребить болезни, разжигали большие костры и прыгали через огонь, надеясь избавить себя от призора[90], и окуривали одежду, тем самым предостерегая себя от обаяния[91].

С вечера под Благовещение молодежь обычно переселялась с новыми постелями в холодные клети, а в избах оставались только старики, больные и дети. Пожилые женщины пережигали в печи соль, которая чудесным образом исцеляла разные болезни. С этой солью пекли из хлебного теста бяшки – небольшие булки, предназначенные для излечения скота.

Этот святой праздник предопределял весь грядущий год. Благовещение прошло – гляди, гром будет греметь, а гроза к теплому лету. Если весна ранее Благовещения станет, то много морозов впереди; мокрое Благовещение – грибное лето; ночь теплая – весна будет дружная; если на Благовещение ветер, иней, туман – к урожайному году; ежели ветер холодный – лето будет холодное, а когда теплый – лето придет теплое; если лужи стоят посреди двора – жди много белых грибов…

А еще работа на Благовещение считалась большим грехом. Чем люди низших сословий и пользовались, развлекались, как могли: шли на Торжище, которое располагалось у Довмонтовой стены (крепостных сооружений, составляющих второй пояс каменных укреплений, примыкавших к Крому). Там скоморохи показывали потешные представления, а жители устраивали веселые игрища и застолья. Не отставали от них и бояре, которые тоже изрядно устали от длинной и очень скучной зимы. В общем, день оказался как раз подходящий для первого появления на людях с кукольным вертепом…

Успех превзошел все ожидания Истомы. К его шутейному ящику народ повалил, как на Большое вече. Никто прежде не видел ничего подобного. Особенно радовались дети. А ежели так, то и родители оставались довольны, поэтому платили звонкой монетой, не скупясь. За один только праздничный день Истома заработал на своем вертепе почти гривну!