Под маской

― О Боже мой, нет! ― содрогаясь, сказал Ивлин. ― Как она могла сделать это? Как ты мог подумать, Кестер, что я позволю ей пойти на подобную жертву? Как ты можешь думать, что я такой ничтожный трус! Перестань меня щадить!

― Не буду, если ты перестанешь строить из себя героя трагедии! ― ответил Кит. ― Ради Бога, братец, успокойся! Мне тоже это ничуть не нравится, но ты же понимаешь, тут ничего не поделаешь. Я не так долго жил с мамой, как ты, но этого было вполне достаточно, чтобы понять, что она приспособлена к самостоятельности не больше, чем грудной ребенок! Я знаю, ты думаешь, что она будет жить вместе с тобой, но имей в виду, она на это никогда не согласится. Ну, а что получится, если она поселится отдельно?

― Я знаю, я знаю, Кестер, но…

― Я могу себе представить, что ты знаешь! А теперь подумай, как она заживет замужем за Рипплом!

Глаза их встретились; Ивлин пристально смотрел на брата, и Кит спокойно встретил его взгляд. Он первый нарушил молчание.

― Мы с тобой всегда думали, что он тупица, не правда ли. Ив? Ну, он и есть тупица, но он очень близкий друг мамы! Он сейчас уже не влюблен в нее, но Кресси права, когда говорит, что он души в ней не чает! Не так уж много он может для нее сделать, но чем больше его денег она потратит, тем больше радости доставит ему. Кроме того, братец, он сможет получше нас с тобой позаботиться о ней! Я полагаю, что такой беспутный человек, как Лоут, поспешно обратится в бегство!

Наступило долгое молчание.

― Если бы я знал, что она будет счастлива… О нет, Кестер, нет! Она делает это, чтобы развязать мне руки ― и только!

― Да, я тоже так думаю, ― невозмутимо согласился Кит. ― Но если ты думаешь, что она приносит себя в жертву, то ошибаешься! Это Риппл ее жертва: мама в полном порядке! Ив, я совершенно серьезно хочу сказать тебе, что если ты намерен ставить ей палки в колеса, то ты окажешь ей наихудшую услугу, которая только возможна!

― Кестер, ты же знаешь, что я не буду этого делать… ― Он остановился, так как дверь открылась и Фимбер вошел в комнату, а затем раздраженно сказал:

― В чем дело?

― Чайный поднос унесли, сэр, ― сказал Фимбер, подчеркнуто обращаясь к Киту. ― Я сказал Нортону, что вы, мистер Кристофер, приказали ему отнести бутылку коньяка в библиотеку. Сегодня вечером у него не будет возможности еще раз зайти в длинную гостиную. Он сообщил мне, что леди Стейвли не ушла, она играет в пикет с сэром Бонами. Я готов в надлежащее время проводить его светлость в коттедж миссис Пиннер.

― Вот увидишь, ― с горечью сказал Ивлин, как только Фимбер вышел из комнаты, ― что я вынужден терпеть! Что нам теперь делать, Кестер?

― Теперь, ― отвечал Кит, ― ты пойдешь к леди Стейвли, да поможет тебе Бог! Ты также поздравишь старого бедного Риппла; и, наконец, тебе нужно попытаться выйти из этого затруднительного положения так, чтобы об этом не стало известно всему высшему свету!

― Но это невозможно!

― Выход должен быть! ― твердо сказал Кит. ― От этого зависит счастье всей моей жизни!

― Тогда ты и ищи выход, ― посоветовал ему Ивлин, ― ведь из двух близнецов умный ― ты. Кестер, что нравится старой леди? Как мне нужно вести себя с нею?

― Веди себя смело! Она настоящая мегера!

― О Боже, лучше бы я не возвращался домой! ― сказал Ивлин. ― Не смей бросать меня! Я и так уж весь дрожу!

― Мужайся, братец! ― произнес Кит, открывая дверь длинной гостиной.

Они вместе вошли в гостиную и на мгновенье остановились на пороге. Вдовствующая леди только что взявшая карты, розданные сэром Бонами, положила их обратно и изумленно уставилась на близнецов. Она не издала ни звука, но глаза ее внезапно сверкнули, и ее внучка поняла, что зрелище, которое, сами того не сознавая представляли собой близнецы Фэнкоты, не оставило ее равнодушной.

Каждый из них мог по праву считаться весьма привлекательным молодым человеком; но вместе при свете свечей, кидавших неверные блики на их лица, они произвели на почтенную вдову неизгладимое впечатление, и пораженная леди признала, что это самые красивые мужчины, каких она когда-либо встречала.

― Ивлин, дорогой! ― радостно воскликнула леди Денвилл. Вскочив с дивана и протянув к нему руки, она грациозной и легкой походкой направилась к двери.

Он взял ее руку и поцеловал, злобно бормоча:

― Ты сегодня очень элегантна! Разоделась как рождественская елка!

Она хихикнула и хотела было пропустить его вперед, но он мягко отстранил ее и направился туда, где сидела вдовствующая леди. Если он и дрожал, то заметить это по его манере держаться было невозможно. Он поклонился и с обезоруживающей улыбкой, как выразился бы Кит, произнес:

― Я должен попросить у вас прощения, леди Стейвли. Но на самом деле это не моя вина!

Против своей воли она скривила губы и протянула ему руку.

― Значит, это вы, Денвилл, а? ― сказала она. ― Гм, вы лучше попросите прощения у моей внучки, молодой человек!

― Да, конечно, ― согласился он, в глазах у него появилось материнское озорство, и он повернулся к Кресси, протягивая ей руку. ― Прошу простить меня, Кресси… но вы уже избавились от меня!