Под местным наркозом

— Чтобы более наглядно проиллюстрировать свое заключение — Крингс признавал только примеры из практики, — я вставил в доклад об интенсивном загрязнении воздуха следующую картинку: Если атмосфера станет главным резервуаром для взвешенных, твердых и газообразных частиц материи и если загрязнение будет по-прежнему происходить в близлежащих от земли слоях, то есть в воздухе, которым дышат, из коего черпают кислород не только люди и животные, то со временем вся природа будет вправе обвинять нас… Взгляните, доктор, на сфотографированный обычным фотоаппаратом бук в парке виллы Крингса, который в народе прозвали «Серым парком». Площадь листьев этого дерева со множеством ветвей достигает ста пятидесяти квадратных метров. В связи с тем, что гектар букового леса за год при постоянном накоплении пыли принимает на себя груз приблизительно в пятнадцать тонн, на примере одного этого бука нетрудно показать, какую нагрузку будет нести парк, площадью с гектар, — парк, наполовину состоящий из хвойных деревьев; один гектар соснового леса должен будет вынести тяжесть примерно в сорок две тонны пыли в год… Не стану скрывать, что мой доклад заставил Крингса согласиться на сооружение электрических пылеуловителей.

— Безусловно, вы одержали победу.

— И все же крингсовский парк из-за того, что он находится поблизости от завода, так и остался «Серым парком», хотя благодаря моему упорству есть надежда, что буки останутся зелеными.

Сообщение это стоматолог заключил фразой, которая заставила меня усомниться в том, что его интересует предмет разговора.

— Природа поблагодарит вас за все.

(Страх не быть принятым всерьез преследует меня и на школьных уроках; достаточно нескольких смешков в классе или склоненной набок головы Шербаума — и я прерываю фразу на полуслове или отвлекаюсь от темы, довольно часто кто-нибудь из ребят, обычно Шербаум, возвращает меня на землю небрежным замечанием: «Мы остановились на Штреземане». В этот раз на дальнейший рассказ меня подвиг вопрос зубного врача: «Ну а что стало с вашим Крингсом?»)

— Только прежде, будьте добры, пополощите разок…

Дальше все было уж не столь интересно. Ошметки зубного камня. Шуршание бумаги. Пресыщение — точно как в романах. После этого попытка воссоздать на столике для инструментов между нагревателем для ампул и качающейся бунзеновской горелкой пейзаж раннего лета. Размышление штудиенрата на общие темы. Напрасные потуги почувствовать грусть, гнев, смущение. Струя воздуха, давящая на шейки зубов. Ямочки на щеках Шербаума.

— Вот как, доктор, все это началось.

Общий план: пейзаж предгорий Эйфеля от Плайдта по направлению к Круфту. Заголовок «Проигранные сражения» вырисовывается на фоне летних облаков. Медленное движение камеры по иссеченной впадинами, прорезанной рвами территории, где добывается пемза, к заводу Крингса, с его двумя трубами, мы движемся к новым главам с новыми заголовками. Теперь я говорю так, будто веду экскурсию:

«Заводы Крингса производят стройматериалы для вновь созданной западногерманской строительной промышленности, используя для этой цели богатые и разнообразные полезные ископаемые вулканического происхождения в Эйфеле: мы поставляем материалы для подземных и наземных сооружений, для дорожного строительства. Расцвет цементного производства перед последней войной и в военные годы — здесь я позволю себе напомнить о строительстве автострад, а в дальнейшем — о строительстве укреплений на наших западных границах, и не в последнюю очередь — о создании бетонных дотов на Атлантическом валу — благотворно повлиял на нынешний расцвет этой отрасли: на производство туфовых цементов и на применение в строительстве так называемого предварительно напряженного бетона. Требование момента гласит: капиталовложения и, стало быть, модернизация производства. И нашим крингсовским заводам отнюдь нельзя отставать от времени. Если сегодня тонны, десятки тонн высококачественной цементной пыли в буквальном смысле этого слова вылетают в трубу и тем самым пропадают для производственного процесса, то уже завтра электрофильтры…»

Голос инженера постепенно микшируется. Кинокамера следует за шлейфом дыма из заводских труб. Общий план: клубящиеся газообразные отходы, прослеженные в их динамике. Далее опять общий план: с птичьего полета сквозь дымные завесы видны предгорья Эйфеля между Майеном и Андернахом до самого Рейна; потом панорама суживается: птицы пикируют на крингсовский парк рядом с крытой шифером базальтово-серой виллой Крингса; крупным планом: цементная пыль на листьях бука; бугры и впадины; кое-где мокро-грязные ноздреватые островки — следы недавнего дождя. Клубящаяся цементная пыль постепенно улеглась. Растрескавшиеся слои цемента на скукожившихся листьях. В кадре цементные оползни и пыльные лавины, за кадром беспричинный девичий смех. Перегруженные листья никнут. Смех, облачка пыли, смех. Только сейчас мы видим трех девушек в шезлонгах под запыленными буками. Камера остановилась, движется дальше.