Под моим крылом (СИ)

– Да, это ведь я попросила перед тем, как мне сделали наркоз. Я схватила анестезиолога за рукав и потребовала, чтобы он мне пообещал выложить ребенка на тебя. Это очень важно, а я бы не могла… Мне так стыдно перед этим ребенком за то, ей пришлось пережить, за кесарево, за то, что не смогла нормально родить.

– Кира, не расстраивайся. – Мне ли успокаивать женщину, которая только что пережила кесарево сечение? – Это ведь не то, что можно себе заказать и исполнить, или проконтролировать.

– Да, конечно. – Кира типа соглашается с моими словами. Как будто можно так раз – и отключить чувство вины.

Дальше я наблюдаю, как мучительно долго, с выражением боли на лице Кира поднимается с кровати, держась рукой за живот. Мамадарагая, ей же совсем недавно этот живот разрезали, достали ребенка, а потом обратно зашили! А если она сейчас переломится надвое? Я сейчас потеряю сознание, а мне нельзя, у меня ангелочек на руке уснул. Соберись, тряпка! Кира вот, сознание ее теряет! Я пытаюсь ей помочь одной рукой. Черт бы побрал того Вадима, сиськодоктора, на которого я повелась, а теперь вот расхлебываю! Другого мужика себе найти не могла, что ли? Теперь вот качаю его дочь на руках и помогаю его жене после родов. Ну кто такое видел? Расскажу кому – оборжется.

Пока Кира в ванной, идет туда и обратно, я глажу золотые крылышки девочки. Нежные, очень приятные на ощупь, как цветочные лепестки.

Кира прошлась от силы метров шесть, минут десять была на ногах, а выглядит и запыхалась так, будто покоряла Эверест. Я помогаю ей прилечь. Женщина, между прочим, одной ногой почти уже там побывала, в другом мире.

Вот никогда не решусь на такое. Так рисковать своим здоровьем ради рождения ребенка.

– Фима, я хочу тебя попросить… – ну что опять? трусы купить и прокладки? лифчик для кормящих? Вселенная определенно надо мной издевается, тыкая носом в тему деторождения, – …попросить дать имя моей дочке. Я хочу называть ее по имени. А ты спасла нас обеих. Не отказывай мне опять. Я даже выразить не могу, как я тебе благодарна.

Эй-эй, падруга, притормози! Чтобы я дала имя твоему ребенку? Я? А ты помнишь, что я была любовницей твоего мужа, хоть и бывшего, но все же? Помнишь, как мы познакомились, как я тебе врала на голубом глазу, что в жизни никогда с твоим мужем ничего не имела? Это я, та самая ужасная Фима. Ну где я, а где новорожденные?

– Я даже и не знаю, что и сказать.

– Скажи, как назвать девочку у тебя на руках. Очень тебя прошу!

– А если тебе не понравится?

– Понравится, – перечит Кира, но с ноткой сомнения в голосе. Видно, что отступать она не хочет, а вот что я нормальное что-то предложу, уже сомневается.

А если я психану и назову детку Даздрапермой или Тракториной? Или по-современному, Айфончикой? Или в честь праздника – Новогодиной?

Кстати, а когда девочка родилась – в старом году или уже в новом?

– А когда девочка родилась? 31 или уже 1? – С серьезным видом спрашиваю я, вроде как это имеет решающее значение.

Кира улыбнулась:

– За минуту до Нового года.

– Вот это круто! – Если я научу эту девочку правильно загадывать желания на свой день рожденья, то она получит в жизни все, что пожелает.

Че это я размышляю так, будто собралась наблюдать, как она растет и участвовать в ее жизни?

– Фима, дай имя ребенку. Пожалуйста! – Кира смотрит на меня с ожиданием.

Я коснулась золотого крылышка на спинке девочки, и она вяло от меня отмахнулась. Мол, дай поспать. Щаз как нареку тебя Капитолиной!

– Ангелина. Мне кажется, ей подойдет имя Ангелина.

– Ангелина. – Кира пробует имя. – Ангелина. Мне нравится, – она облегченно улыбается. А как же, не Тракторина ведь! – Будет Ангелина!

После объявления имени я собираюсь домой. И так засиделась уже. Спящую Ангелину перекладываю в люльку возле кровати Киры. Ей тоже не мешает поспать.

– Спасибо тебе за все, – опять благодарит меня Кира. – Особенно за Ангелину.

Я просто киваю в ответ. Не могу же я ей сказать – та ничего особенного.

– Ты мне звони, если тебе что-то надо.

Или не звони, а то скоро начнем уже друг к другу в гости ходить, рецептами обмениваться. Что люди скажут?

Когда выхожу из роддома, не без волнения смотрю на свое отражение в дверях. А вдруг и зеленые крылья отвалились? Ох, есть мои родимые, есть. Вяло болтаются, но я их вижу. А то мне страшно подумать, что будет если и они пропадут? Больше я в роддом не приду, хватит с меня острых ощущений и экстрима.

Я ни к одной сестре в роддом не приходила. Даже к Кате не приходила, а с Кирой вот хожу в роддом, как на работу.

Пришла. И в субботу пришла, и в воскресенье. У меня выходные, а Кира позвонила, попросила привезти из ее дома некоторые вещи для Ангелины, и кое-что из продуктов для нее.

– И кофе! – Шепотом добавляет Кира. – Ужасно хочу кофе, хоть глоточек, даже голова болит. Привези, пожалуйста.