Читаем Под нами - земля и море полностью

Зато просторная Манежная площадь блестела под лучами восходящего солнца.

Я ходил долго, и когда куранты Спасской башни пробили половину одиннадцатого, был на Красной площади. Сжимая в руке пропуск, миновал часовых у Спасской башни.

Не помню, как вошел в здание Верховного Совета Союза ССР и очутился в просторном круглом зале, освещенном ярким солнечным светом. Поразила тишина, хотя зал был полон людей. Все сидели в креслах... Я тоже сел, а сам подумал: "Неужели опоздал?"

С улицы донесся бой курантов Спасской башни. И только отзвучал последний удар, как открылась дверь и в зал вошли трое. Первым был Всесоюзный староста - Михаил Иванович Калинин. Все шумно встали, и зал загудел от бурных аплодисментов.

Мне казалось, что я аплодировал громче всех.

Секретарь Президиума Верховного Совета стал читать Указ. В первом списке я услышал свою фамилию.

Быстро встал. Подошел к трибуне. Михаил Иванович, поздравляя, пожал мне руку и подал Грамоту с двумя красными коробочками. В одной горел золотом и эмалью орден с образом незабвенного Ильича. В другой - пятиконечная золотая звездочка, подвешенная к планке, обтянутой красной муаровой лентой.

Получив высокие награды, я вернулся на свое место и не успел сесть, как два незнакомых товарища стали услужливо прокалывать дырки в моем кителе, чтобы привернуть орден Ленина и медаль "Золотая Звезда".

Закончилось вручение наград. Михаил Иванович езде раз сердечно поздравил нас, а затем сказали ответные слова благодарности несколько награжденных.

Я тоже выступил...

Переполненный чувством большого счастья, хотел сказать много, а вышел к трибуне - все мысли из головы словно испарились и в горле пересохло. Я стоял, смотрел на всех и наконец взволнованно произнес:

- Спасибо, Родина!

От Кремля до гостиницы "Москва" - путь короткий. Наверное, я сиял от счастья, как сияли блеском золота мои ордена и звездочка на груди. Встречные дарили улыбки, а многие подходили и, как хорошие знакомые, пожимали мне руку, поздравляли с наградой.

Дороги мне были эти улыбки, добрые поздравления незнакомых москвичей. Как хотелось, чтобы рядом со мной шли родные, порадовался бы отец, отдавший все силы, чтобы вывести нас, своих детей, на дорогу настоящей жизни.

Оказавшись у гостиницы, я хотел было войти в вестибюль, как вдруг позади меня раздался женский голос:

- Товарищ майор! Товарищ майор! Извините...

Я повернулся и увидел с большим букетом роз красивую девушку. Покраснев и волнуясь, она выпалила:

- Товарищ майор! Вы меня не знаете, но разрешите поздравить вас с получением высокой награды. И примите мой скромный подарок.

Признаться, меня очень тронуло это внимание незнакомки. "Может, она ошиблась?" - подумал я и сказал:

- Вы, наверное, приняли меня за другого?

- Нет, товарищ майор, я не ошиблась. Букет вам.

- Мне?.. Благодарю! От всего сердца спасибо вам, девушка. А можно узнать, как вас зовут?

- Марина...

- А отчество?

- Проста Марина".

И, подарив на прощание свою улыбку, скрылась в толпе.

В гостинице" когда я поднялся на свой этаж, дежурная поздравила меня с наградой и, обратив внимание на букет, сказала:

- Значит, дождалась вас Марина... Чудесная девушка!..

Дежурная раскрыла "тайну" букета. Оказывается, Марина - москвичка, моя соседка, по этажу. Приехала в командировку из Сибири. Она там в эвакуации и сегодня покидает столицу...

- Утром, - рассказывала мне дежурная, - Марина подошла, отдала ключ от номера и сказала:

"Хочу перед отъездом походить по Москве, есть кое-какие дела..." А я ей про вас, что идете в Кремль получать награду Героя Советского Союза... Услышала Марина эту новость, посмотрела быстро на часы и говорит мне:

"В Кремле он пробудет не меньше часа, да пока дойдет до гостиницы - еще с полчаса, а сейчас девять... Успею!"

Что она собиралась сделать, я так и не узнала. Марина, как птичка, вспорхнула и улетела... Около двенадцати часов она выскочила из лифта с букетом роз, подбежала ко мне вся раскрасневшаяся и спросила на ходу:

"Наш герой не приходил?"

"Нет!" - ответила я, а сама, как поглядела на букет роз, все поняла... Я спросила Марину: "Где вы достали такие редкие розы?" И знаете, что Марина ответила? Она обошла все магазины и нигде не нашла цветов. Тогда поехала в Ботанический сад и там сказала, для кого нужны цветы. И вот ей нарезали букет роз...

Я часто вспоминаю эти розы, Марину, с которой больше не пришлось встретиться. Вспоминаю не как приятный случай, происшедший в моей жизни, а как проявление безграничной любви нашего народа к воинам, ко всей нашей Советской Армии...

Я жил одним настроением: как можно быстрее вылететь с попутным самолетом в Ташкент. Но тут неожиданно случилось непредвиденное: заболел. К концу второй недели, когда почувствовал себя лучше, вышел на прогулку, но на улице оставался недолго приближался комендантский час, пришлось вернуться в гостиницу.

Дожидаясь лифта, я стоял под аркой, рассматривая тускло освещенный безлюдный вестибюль. С улицы вошли двое. Их походка показалась мне странной, неуверенной, словно они двигались, поддерживая друг друга

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
10 гениев науки
10 гениев науки

С одной стороны, мы старались сделать книгу как можно более биографической, не углубляясь в научные дебри. С другой стороны, биографию ученого трудно представить без описания развития его идей. А значит, и без изложения самих идей не обойтись. В одних случаях, где это представлялось удобным, мы старались переплетать биографические сведения с научными, в других — разделять их, тем не менее пытаясь уделить внимание процессам формирования взглядов ученого. Исключение составляют Пифагор и Аристотель. О них, особенно о Пифагоре, сохранилось не так уж много достоверных биографических сведений, поэтому наш рассказ включает анализ источников информации, изложение взглядов различных специалистов. Возможно, из-за этого текст стал несколько суше, но мы пошли на это в угоду достоверности. Тем не менее мы все же надеемся, что книга в целом не только вызовет ваш интерес (он уже есть, если вы начали читать), но и доставит вам удовольствие.

Александр Владимирович Фомин

Биографии и Мемуары / Документальное
Айвазовский
Айвазовский

Иван Константинович Айвазовский — всемирно известный маринист, представитель «золотого века» отечественной культуры, один из немногих художников России, снискавший громкую мировую славу. Автор около шести тысяч произведений, участник более ста двадцати выставок, кавалер многих российских и иностранных орденов, он находил время и для обширной общественной, просветительской, благотворительной деятельности. Путешествия по странам Западной Европы, поездки в Турцию и на Кавказ стали важными вехами его творческого пути, но все же вдохновение он черпал прежде всего в родной Феодосии. Творческие замыслы, вдохновение, душевный отдых и стремление к новым свершениям даровало ему Черное море, которому он посвятил свой талант. Две стихии — морская и живописная — воспринимались им нераздельно, как неизменный исток творчества, сопутствовали его жизненному пути, его разочарованиям и успехам, бурям и штилям, сопровождая стремление истинного художника — служить Искусству и Отечеству.

Екатерина Александровна Скоробогачева , Екатерина Скоробогачева , Лев Арнольдович Вагнер , Надежда Семеновна Григорович , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Документальное