Под натиском Града

Он начинает целовать мою шею, но стук повторяется. Воспользовавшись заминкой Марка, я протискиваюсь между ним и столом и спешу в коридор. Быстро открываю дверь и едва не падаю. С высоты своего внушительного роста на меня смотрит Виктор Градов и тяжело дышит. На нем спортивные штаны, на голове капюшон, а с волос скатываются капли пота. Он упирается рукой в дверной косяк и рассматривает мой взъерошенный вид. Мое тело реагирует быстрее, чем мой мозг, потому что я хватаю Виктора за руку и тяну внутрь.

— Слава Богу, ты здесь. Я уже начала волноваться, — громко повторяю слова, сказанные им в день нашего знакомства, игнорируя его недоуменный взгляд. Градов хочет что-то сказать, но я поднимаюсь к его уху и шепчу:

— Пришло время возвращать должок.

В этот момент из кухни появляется Марк и непонимающе переводит взгляд с меня на Виктора. У меня нет другого выбора, кроме как, засунуть подальше свое оскорбленное самолюбие и позволить Градову спасти меня от настойчивого Марка.

— Ты кто? — спрашивает Марк, обращаясь к Виктору. Градов смотрит мне в глаза и когда его губы целуют мое плечо, я радуюсь, что он все правильно понял.

— Извини, малышка, — произносит Виктор, — Пробежка немного затянулась.

В отличие от прикосновений Марка, касания Виктора вызывают во мне приятную дрожь. Я рада, что он пришел, потому что мой дом начал тосковать по его присутствию.

— Ты не говорила, что ждешь гостей, — Виктор исподлобья смотрит на Марка и возможно, я пытаюсь выдать желаемое за действительное, но мне, кажется, что я вижу в его взгляде намек на ревность. И, черт возьми, мне это нравится. Это может говорить лишь о том, что я ему не безразлична и что у меня есть шанс. И пусть меня зовут не Майя, это не может заставить меня почувствовать себя ущербной.

— И давно ты предпочитаешь спортсменов? — спрашивает Марк. Пренебрежение сквозит в его тоне и вся атмосфера в комнате пропитывается напряжением. Я могу представить, что может сделать Виктор, с парнем вроде Марка, и я нервничаю, несмотря на то, что Марк нуждается в хорошей взбучке.

— С недавних пор я предпочитаю свободных мужчин.

— Откуда ты знаешь, что у него нет жены? Я дурачил тебя почти два года, так почему ты так уверена, что он поступает иначе.

Марк складывает руки на груди. Дыхание со свистом вырывается из ноздрей Виктора, и я слышу скрежет его сжатой челюсти.

— Марк, тебе лучше уйти.

Он фыркает:

— А может лучше уйти ему и позволить мне взять то, зачем я пришел.

Виктор резко срывается с места и, схватив Марка за рубашку, толкает к стене. Я настолько ошеломлена, что не могу издать ни звука. Марк пытается вырваться, но Градов пригвождает его к стене, прижимая локоть к горлу.

— Если ты, ублюдок, посмеешь еще хоть раз приблизиться к ней, я сломаю все кости в твоем жалком теле, — выплевывает Виктор.

Ого. А он может быть предельно устрашающим и при этом не менее возбуждающим, чем реклама мужского нижнего белья.

— Ты понял меня? — рычит Градов. Каждый волос на моем теле встает дыбом от его устрашающего голоса. Он по прежнему в капюшоне и мне не видно его лица, но когда я вижу, как Марк энергично кивает головой, прихожу к выводу, что не хочу видеть, просто потому что могу испугаться. А я не хочу бояться Виктора.

Градов убирает руку, но прежде чем отступить бьет кулаком в стену в опасной близости от головы Марка. Я вздрагиваю. Виктор отступает, а Марк хватается за горло, из которого вырывается хриплый кашель.

Признаю, я немного испугалась. Градов не оборачивается, не смотрит на меня, он просто уходит по коридору и громко хлопает дверью ванной. Я снова вздрагиваю.

— Где ты нашла этого психа? — Марк отталкивается от стены и поправляет рубашку.

— Не забудь оставить ключи, — говорю я, указывая ему на дверь.

Не дожидаясь пока Марк уйдет, я ухожу на кухню. В раковине стоит несколько грязных чашек, и я начинаю их мыть, ожидая появления Виктора. Успеваю вымыть всю посуду, собрать разбросанный по кухне мусор и сделать восемь бутербродов с ветчиной, когда дверь ванной, наконец, открывается и тяжелые шаги Градова эхом разносятся по дому. Он входит на кухню, держа в руках свою толстовку. Кладет ее на стул, а сам облокачивается на стену. Все это время я стою, прислонившись к подоконнику, и жую бутерброд. Еще нет и восьми утра, а мой день уже настолько перенасытился событиями, что я снова хочу спать.

— Мне жаль, — произносит Виктор, избегая моего взгляда. Проглатываю бутерброд и откладываю остатки в сторону, — Я не хотел тебя обидеть.

— О чем ты?

— Ты знаешь о чем.

Я вздыхаю. Скрещиваю руки на груди будто пытаясь защитить себя.

— Виктор, я не могу тебя понять. Ты как закрытая книга, которую я безумно хочу прочитать, но, которая, каждый раз оказывается мне не по карману.

— Меня влечет к тебе, — признается он. У меня в животе завязывается тугой узел, — И я не в силах это остановить. Я хочу целовать тебя. Всегда. Но я не могу позволить этому зайти слишком далеко. Не могу позволить, чтобы ты влюбилась в меня.

У меня отваливается челюсть.