ПОД НЕМЦАМИ. Воспоминания, свидетельства, документы.

Как я однажды писал, меня вывезли из Ставрополя два немецких офицера, видимо, считая меня важным осведомительным источником (я был несколько лет ленинградским корреспондентом значительной советской газеты «За индустриализацию»[707] — органа тяжелой промышленности СССР и хорошо знал дислокацию ленинградских заводов в эвакуации). Мы выехали 20 января 1943 года из пустынного города, где отдельные команды «факельщиков» завершали свою работу. Возможно, на верхнем базаре в эту минуту вступила в заключительную стадию ликвидация десанта лейтенанта Булкина[708]: оттуда доносились частые выстрелы. Офицеры — мои спутники — держали наготове автоматы и ручные гранаты с длинными ручками. Мы проехали Осетинскую поляну и затем через станицы Рождественскую, Каменнобродскую, Баклановскую ночью добрались до станицы Кавказской. Следующий день провели на станции Кавказской и к вечеру выехали в направлении станции Тихорецкой. Особенно опасно было ночью ехать по пустынной Кубанской степи за ст[аницей] Старолеушковской. Не было видно ни зги, ни одной встречной немецкой машины, разве только — нарваться на одинокий разведывательный советский блуждающий танк. К рассвету добрались до наплавного моста через Дон, по которому на протяжении нескольких часов переправлялась шедшая в сторону Сальска немецкая бронетанковая дивизия[709]. К вечеру, проехав Ростов-на-Дону, добрались до Таганрога, где, воспользовавшись благоприятным моментом, я оторвался от своих спутников.

Мои родители снабдили меня на дорогу большой суммой оккупационных марок, которыми расплачивались прихожане Андреевской церкви за свечи и прочие церковные требы. Эти деньги все равно подлежали немедленному аннулированию с приходом советских частей.

Они помогли мне продержаться в скитаниях по Южной Украине. Так продолжалось до тех пор, пока приказ не обязал всех беженцев с Северного Кавказа зарегистрироваться у местных представителей казачьих организаций. Тут я представился полковнику Белому[710] из Екатеринодара, который и направил меня на сборный пункт в Симферополе, где мне пришлось налаживать выпуск газеты «Казачий клинок» для населения Кубанского предмостного укрепления на Таманском полуострове… Времена меняются! Давно ли Б. И. Ширяев, б[ывший] редактор «Утра Кавказа» и капитан РОА, считался предателем и изменником, «презренным власовцем»… А теперь о самом генерале Власове начали в разных изданиях печатать благожелательные, оправдывающие его статьи (см. «Огонёк», «Звезда», сборник «Куранты» № 3 и др.)[711]. В «Кавказской здравнице» появился рассказ соловецких времен и самого Б. Н. Ширяева, того самого, листовки с портретом которого разбрасывались над Ставрополем немецкими самолетами в 1943 году…

Л. Н. Леонидов-Польский

ДОКУМЕНТАЛЬНОЕ ПРИЛОЖЕНИЕ К ГЛАВЕ V

М.-Д. фон Штакельберг[712]. Положение в Терской области по состоянию на сентябрь 1942 года

На Тереке есть деревни, населенные русскими, украинцами, кумыками, более всего армянами и одна горскими иудеями (караимами?). Население Терской области все без исключения дружественно к немцам. Оно надеется на нормальную жизнь. Войска ведут себя по отношению к местному населению порядочно. Отношение же к местному населению русских, состоящих на службе германского Вермахта, часто грубое. В тех районах, где, например, черкесские роты были включены в немецкую операцию «Горец»[713], немцев приветствовали как освободителей от большевистского и русского владычества. В черкесских районах, а также в кабардинских, осетинских и ингушских деревнях, где молодежь призывного возраста была демобилизована или не призывалась[714], многие вызывались добровольно служить в Вермахте. Соответствующая пропаганда может повлиять на боевые успехи иностранных формирований во всех автономных национально-политических областях.

Интерес к политическим вопросам невелик. Когда, например, обсуждались вопросы образования, в одной из кабардинских деревень было высказано мнение, что обучение только на родном языке оглупляет народ и ведет к его изоляции. Например, осетины, ингуши и чеченцы хотят, чтобы пятилетняя школа была национальной, а в качестве иностранного преподавали бы немецкий язык. Интерес к консолидации народов Кавказа невелик. Существует повсеместная надежда на скорое возобновление преподавания в школах. В этой области еврейский вопрос не является национально-политической проблемой. В деревнях часто встречаются евреи врачи и учителя; в торговле преимущественное положение занимают армяне. В некоторых нерусских кругах считают, что Сталин является грузинским горским евреем.

Хотят, чтобы было урегулировано довольствие воинских частей и чтобы выдавались листы нетрудоспособности. Колхозных отар больше не существует.