Под необъятными небесами

Решаем оставить только по маске, трубке и одной паре ласт на каждого.

— Отдадим им всё, что не очень нужно. Идущие наперекор правилам мне симпатичны. — Карло на их стороне.

Как обычно, нам кажется, что мы обираем их. Ведь маска и ласты стоят дорого лишь если они определённой марки, с соответствующей этикеткой. Но здесь это никому не интересно. В то же время, четыре жемчужины имеют определённую ценность. С их же точки зрения, теряем мы: отдаём маску и ласты в обмен на болезненные образования моллюсков, камушки, которые, так кстати, считаются ценными.

Те, кому не досталась маска, просят футболки и одежду для детей.

Достаём что у нас есть. Торгуемся, они тоже торгуются. — Багус! — восклицают они, найдя нужную вещь и в конце концов, все уходят довольные своим обменом, оставив нам около двух десятков жемчужин, различных форм, размеров и цветов. Мы возбуждены, как из за жемчуга, так и из за того, что сделали это наперекор японцам.

— Интересно, где они спрячут маски и ласты?

— Надеюсь их не обнаружат. При таком прожекторе трудно пройти незамеченными.

Карло забеспокоился: — Завтра нам лучше уйти., хоть нам и дали сорок восемь часов. Пофотографируем, потом придумаем повод, например, якорь не держит, и уходим. Если что, встанем дальше, у другой деревни, той что ближе к выходу из бухты.

Мы снова и снова рассматриваем наши жемчужины. — Эти японцы хотят распространить свои законы и на натуральный жемчуг!

Выключаем свет в кокпите и собираемся идти спать.

— Что это было? Снова стук по борту?

— Могу поспорить, это снова…

Выходим в кокпит и, не включая свет. Всматриваемся вдоль борта «Веккиетто» не освещённого прожектором.

— Мутиара… — слышен шепот. Пожилой мужчина с беззубым ртом появляется из воды.

— Если нас застукают, всё кончится очень плохо — я начинаю нервничать.

— Нельзя держать его снаружи, пусть заходит внутрь, хоть он и мокрый.

Карло делает ему знак подняться и быстро зайти, но человек не нуждается в уговорах и через мгновение уже стоит, обтекая, посреди каюты с матерчатым мешочком в руке.

— Мутиара багус. — говорит он с многозначительным видом, показывая на мешочек.

— Мутиара джапанезе о мутиара кесил?.

Он собирается что-то сказать, запинается, потом улыбается беззубой улыбкой: — мутиара кесил дан… мутиара джапанезе. — и открывает свой мешочек, в котором около десятка натуральных жемчужин и две белые, идеально круглые жемчужины диаметром семь-восемь миллиметров. Я не верю своим глазам.

— Он спёр их буквально у них из под носа.

— Багус? — спрашивает Карло?

— Багус. — отвечает мужчина и приставляет две сферические жемчужины к мочкам ушей, как серёжки.

— Тебе идёт.

— Кто знает. Может быть они из пластика.

— Думаю, что здесь гораздо проще украсть их у японцев, чем сделать из пластика и к тому же…

— …к тому же он тебе симпатичен, потому что ещё больше рискует?

— Точно. Что мы можем ему предложить?

Начинаем жестикулировать, забирая жемчуг и делая знаки обмена.

Наш друг великолепно нас понимает и точно знает, что хочет. Он указывает на море, изображает плавание, указывает одной рукой на спину, другую подносит ко рту, вдыхая через неё.

— Он хочет баллон акваланга! — мы смотрим друг на друга в сомнениях. У нас их два. Мы взяли их на всякий аварийный случай, купили очень дёшево, так как они очень старые. Таким случаем мог быть якорь, запутавшийся в кораллах на глубине слишком большой, чтобы нырять с задержкой дыхания. Это случилось единственный раз на Рангироа на пятнадцатиметровой глубине. Тогда нам удалось выйти из положения с помощью мотора и лёгких Карло.

— Если они не понадобились нам ни разу до сих пор, почему должны будут понадобиться в будущем?

— Давай отдадим ему. У нас останется ещё один.

Обращаясь к Маркусу, так зовут нашего друга, Карло спрашивает: — Анак?. — Дети?

— Лима. — отвечает тот, показывая пять пальцев.

— Ладно. Давай отдадим ему баллон. Он сможет воровать жемчуг не пойманным.

Я беру баллон, прочно закреплённый за дверью носовой каюты с тех самых пор, как мы вышли из Бокка Ди Магра. Лямки покрыты пылью, но он работает, когда открываешь вентиль, слышен звук выходящего воздуха.

При виде баллона Маркус расцветает. Он трогает его, ощупывает, поднимает.

— Надеюсь он знает как им пользоваться. — Карло берёт листок бумаги, рисует поверхность моря, потом обозначает глубины пять метров, десять метров, пятнадцать метров. Потом показывает на часы:

— Go 5 metres 10 minutes, up ok. 10 metres, 10 minutes, up ok. Go 20 metres 10 minutes up, stop 10 metres 1 minute up, stop 5 metres 1 minute then up ok. - и так далее.

Маркус слушает широко раскрыв глаза, но, кажется, всё прекрасно понимает концепцию и комментирует, произнося что-то похожее на oxigen, изображая булькание и показывая на свою грудную клетку.

— Багус! — восклицает маэстро, гордо похлопывая ученика по плечу.