Под неусыпным надзором

Спальня Мастера была точно такой, как ее описывал Юэн в своих заметках. Это была комната женщины. Здесь все еще стояла большая железная кровать, аккуратно заправленная отделанным кружевами бельем. Рядом – задрапированный белой тканью туалетный столик со множеством разнокалиберных старинных бутылочек.

К спальне примыкала небольшая гардеробная. Себ осветил ее своим фонарем, и тьма отступила, черной патокой разлившись по сторонам от луча его фонарика. В широкой нише открылся взору большой ряд женских пальто и платьев. Над запыленными предметами одежды находились полки со шляпными коробками, а на полу стояло не менее полусотни пар обуви, некоторые – совсем стоптанные.

Комната Дианы.

И эта комната всегда была здесь. Всегда. Неосвещенная. За этими стенами, внутри порождающей эхо пустоты этого здания, она была здесь. Затхлая одежда, которую некому было носить. Мебель, покрытая пылью.

Была ли эта комната также неким этапом или предостережением?

Внезапно его накрыло ощущение присутствия здесь некой силы. Силы настолько могущественной, что она могла протянуться далеко за пределы Хантерс Тор Холла: сквозь темные окна, сквозь крышу – все дальше и дальше. Себу захотелось свернуться клубком и завыть. Руки его задрожали, и луч фонаря заплясал по стенам.

Он пришел сюда за знаком, но чье-то чужое влияние подчинило его своей воле. Он почувствовал это. С каждым мгновением прошлое этой комнаты и ее временного постояльца ширилось и росло в его сознании, пока он не перестал сам осознавать себя.

Он ощутил такое великое неудобство находиться внутри своей кожи, какого даже не мог себе представить. Он, казалось, чувствовал каждый, самый мелкий волосок своего тела. Каждый из них был наэлектризован, и от каждого он получал мелкий, но весьма ощутимый электрический разряд. Он застонал, с ужасом осознав, что это было результатом воздействия этой невидимой силы.

С каждой секундой боль становилась все более невыносимой. Он неуклюже развернулся и бросился вон из комнаты. Белый луч фонаря скользнул по стоящему на столе в дальнем конце комнаты зеркалу.

В зеркале он увидел, что в кровати кто-то сидит. Очень прямо. Белая обескровленная кожа, как у человека, найденного замерзшим в арктическом льду. Но это было лишь в зеркальном отражении – в настоящей кровати никого не было. Луч фонаря немедленно подтвердил его догадку. Кровать оставалась пустой: он не увидел на подушках головы в женском парике с неумело накрашенным лицом (а может, косметика просто растеклась по щекам из-за слез?), головы, слишком большой для худой скелетообразной шеи. Не было и улыбки, ощерившейся зубами цвета древних костей.

Себ с облегчением вздохнул.

Но у комнаты были на него другие планы. Он ощутил пряный мускусный аромат. Он обволакивал и завораживал его, как ранее его заворожил запах цветущего розария. Он почувствовал легкое прикосновение шелка к своей голове.

И в ту же минуту понял, что ноги его оторвались от досок пола. Он расставил руки в стороны, чтобы не потерять равновесия. Кровь, должно быть, отлила от головы: он ощутил легкое головокружение. В глазах потемнело.

Он проснулся.

Он смотрел сам на себя с противоположного конца комнаты. Вот он какой: скрюченный от страха, рот по-идиотски открыт, куртка застегнута до самого подбородка.

Себ переместил немного ноги, так как почувствовал, что вот-вот завалится вперед. Что-то похожее на морскую волну подхватило его и перевернуло через голову. Перед глазами все замелькало, вызывая тошноту и головокружение, охватившая паника заставила его окончательно проснуться.

Он больше не смотрел на себя, он больше не ощущал себя вне себя. Он стоял в том самом углу, на который только что смотрел с противоположного конца комнаты.

Краем глаза он заметил скользящее движение в гардеробной.

Затылком ощутил резкое дуновение ветра.

Чья-то холодная ладонь легла на спину между лопаток.

Себ всхлипнул, обернулся и осветил пустую комнату.

Услышав шелест в гардеробной, он направил луч фонарика туда, чтобы убедиться, что ни одна из шикарных шуб не спрыгнула со своей вешалки.

Худое тело, завернутое в черную шубу. Бледное лицо в черных очках и с черной шляпой на голове.

Луч фонарика погас, не успев ничего высветить.

Холодная рука в темноте вновь коснулась его плеча.

Себ кинулся к двери и буквально вывалился в коридор.

Дверь за ним захлопнулась с такой силой, что дрожь прошла по всему зданию.

Он приподнялся на локте, затем сел на грязный пол и проговорил:

– Пожалуйста…

Себ ничего не услышал, кроме эха от захлопнувшейся двери. Он закрыл руками уши, чтобы не слышать этого шума. Уши заложило, и он подумал, что его сейчас стошнит.