Под одной крышей

Барон тупо смотрел на него, словно ничего не видел и не слышал. Трехлетний малыш подошел к ним и ткнул пальчиком в рюкзак барона.

— Дядя, что ты принес? — спросил он и сияющими глазками доверчиво посмотрел на незнакомца.

Барон тыльной стороной ладони слегка оттолкнул ребенка и прошел к себе в комнату. Даже не заметил собаки, которая пулей проскочила у него между ног. В прихожей она растерянно заметалась, словно гонялась за своим хвостом, завизжала, прошмыгнула на кухню, ворвалась в пустую лакейскую. И тут кто-то закрыл дверь. Собака бросилась к подоконнику, высоко подпрыгнула и вскарабкалась на него. Но никак не могла пролезть сквозь решетку. Содрала кожу, жалобно заскулила. И все-таки ей удалось, вытянув длинное тело, миновать преграду. Чуть ли не кувырком Жига скатился с лестницы.

На улице Надор собачонка осмотрелась, принюхалась и повернула в сторону площади Эржебет.

Войдя в комнату, барон увидел разбросанную на полу одежду, открытые двери шкафов, наспех втиснутое в ящики белье. Рядом с кроватью стоял пустой чемодан, а на постели жены что-то блестело. Это было золотое кольцо с драгоценным камнем. Барон Вайтаи видел его когда-то на руке своей матери.

Будучи человеком дотошным, барон разложил по полочкам все, что произошло: вчерашнее явно нервозное поведение Амелии, утренний разговор, который — как ему теперь уже было совершенно ясно — являлся, по существу, зондажем, с какой целью и надолго ли он приехал; вслед за тем он лично осмотрел часовню, опрокинутый аналой, вывороченные кирпичи, обнаружил исчезновение железной коробки с кассетами; третье доказательство — исчезновение Амелии, ералаш в комнате, а теперь вот и кольцо, которое находилось в одной из кассет.

Барон прошелся по комнате. В прихожей слышались чужие голоса, шум шагов… Да, да, пролетарская семья, которой жилищное управление выдало ордер… и целый выводок детей, один из них даже лапал его своими грязными руками… вот оно как повернулось!.. Барон нервно дернул головой и зашагал по комнате.

«Может быть, хотя такое предположение вряд ли имеет под собой реальную почву, все это не всерьез, а проделки своенравной Амелии — небольшая месть, дабы доказать, что относительно драгоценностей все же она взяла верх, добилась своего, и сейчас на Розовом холме, упоенная победой, рассказывает тетушке о своем героическом поступке. Но пока остается неясным, откуда у Амелии оказались деньги на машину. Если она взяла у кого-то взаймы, то наверняка посвятила его в свои планы, если же решила бежать, то вместе с ней совершит побег и сообщник, но об этом еще рано говорить…»

Барон снял сапоги, в ванной переоделся в городское платье, обул полуботинки и на трамвае поехал в Буду — через мост Франца-Иосифа в другой конец города; примерно час он находился в пути.

Тетю жены он застал одну и сразу приступил к делу:

— Амелия была у тебя вчера?

Вдова дяди Куно сразу почуяла что-то недоброе.

— Нет, не была, она уже два дня как не показывается, что-нибудь случилось?

— Ничего особенного, — сдержанно ответил барон. — А компания собиралась?

— В том-то и дело, что нет, — сказала вдова, — все остальные всегда там, где Амелия и Матеффи, и, как тень, всюду следуют за ними. Вчера и позавчера вечером кое-кто заглядывал, но было скучно и все скоро разошлись. Да рассказывай же наконец, вижу по тебе: что-то произошло…

— Ничего не произошло, — повторил барон и встал. — Не знаешь случайно адреса Матеффи?

Тетя всячески старалась увернуться, догадываясь кое о чем, и это ее тревожило. «Чего доброго, попадешь в неприятную историю. Эгон справедливо станет упрекать меня за то, что в своем доме я на многое закрывала глаза…» Из раздумья ее вывел нетерпеливый голос барона:

— Прошу тебя, не придумывай никаких трагедий, ведь ты знаешь, я ненавижу скандалы. Если знаешь адрес Матеффи, говори, если нет, узнаю в другом месте.

Так барон с Розового холма отправился прямо на улицу Пала Кирая. Там его встретила настоящая фурия, встретила потоком проклятий и брани. Чего только не наговорила она о «дружке господина», который выдавал здесь себя за благородного, выманил все ее сбережения и удрал, скорей всего с той цацей, которая приходила сюда недавно… И опять последовал целый поток проклятий, истерических воплей, сопровождавших барона Вайтаи с четвертого до первого этажа.

Он шел среди, обгоревших домов на площади Эржебет, мимо перевернутого танка, ржавых железных балок, рухнувшего киоска. Но Эгон Вайтаи смотрел только прямо перед собой, словно все это совершенно не касалось его. С улицы Зрини свернул на Академическую. Чем дальше он шел, тем отчетливее воспроизводились в его памяти мельчайшие подробности минувшего дня. Вспомнил, что вчера утром Амелия отправилась именно в эту сторону. По пути, на улице Зрини, он навел справки в одном гараже, затем зашел к усатому толстяку, своему старому знакомому, и получил там исчерпывающую информацию о вчерашней поездке баронессы в Чобад.