Под одной крышей

— Откровенно говоря, они ладят, как дом в огне (в ориг. get on like a house on fire; прим перевод. идиома: подружиться в мгновение ока) — это самая неверная поговорка в английском языке. Неисправная проводка? Неправильное использование отопительного оборудования? Подозрение на поджог? Ни в коем случае не говорит о том, что два человека ладят друг с другом. Знаете, что я представляю себе в горящем доме? Базуки. Огнеметы. Сирены вдалеке. Потому что нет ничего более гарантированного для начала пожара в доме, чем два врага, поджигающие самое ценное имущество друг друга. Хотите спровоцировать взрыв? Вежливость с соседом по комнате не поможет. А вот зажечь спичку над их пропитанным керосином одеялом ручной работы…

— Мисс? — Водитель Uber поворачивается, выглядя виноватым за то, что прервал мой преапокалиптический рассказ. — Просто предупреждаю — мы примерно в пяти минутах от вашего места назначения.

Я улыбаюсь извиняющейся улыбкой, спасибо, и снова смотрю на свой телефон. Лица двух моих лучших подруг занимают весь экран. А в верхнем углу — я: более хмурая, чем обычно (вполне оправданно), более бледная, чем обычно (разве такое возможно?), более рыжая, чем обычно (наверное, из-за фильтра, да?).

— Это совершенно справедливое мнение, Мара, — говорит Сэди с озадаченным выражением лица, — и я призываю тебя подать свои, гм, очень обоснованные жалобы мадам Мерриам-Вебстер или тому, кто отвечает за эти вопросы, но… Я буквально только спросила, как прошли похороны.

— Да… Мара… как… прошли… похороны? — Качество связи на стороне Ханны плачевное, но это обычное дело.

Полагаю, именно так происходит, когда вы встречаете своих лучших друзей в аспирантуре: в одну минуту вы довольны как слон, сжимаете в руках свой блестящий новенький диплом инженера, хихикаете, выпивая пятый стакан «Мидори»[1]. В следующую минуту вы уже в слезах, потому что вы все расходитесь. FaceTime становится таким же необходимым, как кислород. В поле зрения нет неоново-зеленых коктейлей. Ваши слегка ненормальные монологи происходят не в уединении вашей общей квартиры, а на полупустом заднем сиденье Uber, пока вы едете на очень, очень странный разговор.

Видите ли, это то, что я больше всего ненавижу во взрослой жизни: в какой-то момент приходится начинать это делать. Сэди проектирует причудливые экоустойчивые здания в Нью-Йорке. Ханна морозит задницу на какой-то арктической исследовательской станции НАСА в Норвегии. А что касается меня…

Переезжаю в округ Колумбия, чтобы начать работу моей мечты — ученого в Агентстве по охране окружающей среды. На бумаге я должна быть на седьмом небе от счастья. Но бумага сгорает так быстро. Так же быстро, как горят дома.

— Похороны Хелены были… интересными. — Я прислонилась спиной к сиденью. — Думаю, это плюс от осознания того, что ты скоро умрешь. Ты можешь немного поиздеваться над людьми. Сказать им, что если они не сыграют «Karma Chameleon», пока опускают твой гроб, твой призрак будет преследовать их потомков на протяжении многих поколений.

— Я просто рада, что вы, ребята, смогли быть с ней в последние дни, — говорит Сэди.

Я задумчиво улыбаюсь. — Она была худшей до самого конца. Она жульничала в нашей последней шахматной партии. Как будто она всё равно бы меня не обыграла. — Я скучаю по ней. Очень сильно. Хелена Хардинг, мой советник и наставник по докторской диссертации в течение последних восьми лет, была семьей в том смысле, в каком мои холодные, далекие кровные родственники никогда не заботились о том, чтобы быть семьей. Но она также была пожилой, страдала от сильной боли и, как она любила выражаться, стремилась перейти к более крупным проектам.

— Это было так мило с её стороны — оставить тебе свой дом в Вашингтоне, — говорит Ханна. Должно быть, она перешла в лучший фьорд, потому что я действительно могу разобрать её слова. — Теперь у тебя будет место, где быть, несмотря ни на что.

Это правда. Всё это правда, и я безмерно благодарна. Подарок Хелены был столь же щедрым, сколь и неожиданным, и это самое доброе, что кто-либо когда-либо делал для меня. Но оглашение завещания состоялось неделю назад, и есть кое-что, о чем я не успела рассказать своим друзьям. Что-то, тесно связанное с горящими домами. — Об этом…

— О-о. — Два пары бровей нахмурились. — Что случилось?

— Это… сложно.

— Я люблю сложности, — говорит Сэди. — Это также драматично? Дай мне взять салфетки.

— Пока не уверена. — Я вздохнула. — Дом, который Хелена оставила мне, как оказалось, на самом деле ей… не принадлежал.

— Что? — Сэди прерывает миссию с салфетками, чтобы нахмуриться на меня.

— Ну, она владела им. Но только немного. Только… половиной.

— А кому принадлежит вторая половина? — Доверьтесь Ханне, чтобы она поняла суть проблемы.