Под открытым небом

И как бы там ни было, балет – это моя жизнь. Но мне хочется прочувствовать и другую: безбашенную, яркую, дикую. Сейчас, как никогда, я нуждаюсь в том, чтобы поменять свое серое существование, которое идет по плану. По плану моего отца. А я не сторонник всего этого. Мне только двадцать два, поэтому, пока еще не поздно, пора поменять жизнь, танцевальное мировоззрение и просто быть свободной без всякой опеки и не утруждать себя мыслями о том, что ты чем-то кому-то обязан.

Упираясь лбом в стекло автобуса, я глубоко вздыхаю от собственных рассуждений, и на оконном стекле проявляются очертания рисунка в виде разбитого сердца. Стало быть, сидя на моем месте, кто-то начертил это изображение своим пальцем на запотевшем стекле. Смотрю на рисунок, и спустя три секунды картинка исчезает.

Как сейчас это подходит моему настроению.

Мыслями я опять с родными, все-таки понимаю, насколько неблагодарно к ним отношусь. По-свински. Уехала, никого из них не предупредила. Только Жаклин была в курсе моих «путешествий», длившихся ни много ни мало – неделю.

Вот черт. Я продержалась всего лишь какую-то долбаную неделю. Я никчемная.

«– Ты когда-нибудь начнешь нормально танцевать или так и будешь воспроизводить каждый вечер свое сраное «Лебединое озеро»?

– Джейк, послушай, я…

– Ты что, Джиа?

Я растерянно молчу, если сейчас заговорю, то начну просто рыдать. Нет необходимости демонстрировать свою слабость этому придурку.

После продолжительной паузы, Джейк немного смягчается, с шумным выдохом заявляя следующее:

– Я не могу больше дать тебе шанс, Джи, – кажется, он тоже расстроен, но это всего лишь напускное. – Да ты посмотри, на этих каблуках ты толком стоять не можешь, не то, чтобы танцевать. Привыкла ковылять на своих пуантах, а клиенты жалуются и беспокоятся, что в один момент не устоишь и рухнешь…

– Им наплевать на меня, – не сдерживаюсь я.

– Зато мне – нет. А на их мнение тем более. И еще. Где твоя грудь? Зрители обожают любоваться формами танцующих привлекательных девушек, – руками в воздухе обозначает полушария в районе грудной клетки. – Прости, но ты выбиваешься на фоне других. Думаю, для тебя же лучше будет собрать свои вещички. Я оплачу тебе твои отработанные вечера. Поэтому, Джиа, – опять изображает из себя добряка и по-дружески кладет ладонь на мое плечо. – Возвращайся домой, в свою стихию, детка.

Я смотрю на кисть его руки и мне хочется врезать по его, усыпанной отметинами оспой, роже.

– Да пошли вы все…! – Резко сбрасываю руку, глядя на него в упор с непролитыми слезами. – Засунь свои деньги себе же в задницу!»

Именно так прошел мой первый опыт в качестве танцовщицы в ночном клубе.

Что мне еще оставалось делать? Я нашла объявление, посетила несколько мастер-классов и прошла отбор. Возможно, я бы и не побывала в Амстердаме, если бы не этот случай. «Так что, во всем нужно искать только позитивное», – говорит мне мой внутренний голос, и я прикрываю глаза.

Я просыпаюсь, когда из динамиков автобуса доносятся скрипящие звуки. Таким образом водитель автобуса оповещает о конечной станции. Зная о том, что мне ехать до последней остановки, я позволила себе немного вздремнуть.

Выглядываю в окно и замечаю свою любимую сестренку. Она ищет меня взглядом среди пассажиров, покидающих в спешке автобус.

– И в чем причина твоего возвращения?

Мы обнимаемся и направляемся к ее машине.

– Я не ждала тебя так рано, – пытается пошутить Жаклин.

Закидываю сумки на заднее сидение автомобиля, и со вздохом опускаюсь на сидение рядом с водителем. Тянусь к бардачку, там обычно лежат мои «авиаторы».

– Я не устроила их как танцовщица, – это все, что я могу сказать.