Под парусом мечты

В какой-то момент Джек совершенно перестал думать. Он просто наносил удары и беспрерывно стрелял, утратив какое бы то ни было чувство времени. Разве он когда-либо занимался чем-то другим, кроме убийства людей? Будет ли он и впредь проливать кровь противника, вместо того чтобы делать что-то другое? Скольких он убил? Сколько вообще умерло во время этого самоубийственного нападения на траншеи?

Перевалило за полдень, когда волна атакующих схлынула. Должно быть, турки поняли, что так битву не выиграть. Около пяти часов огонь наконец прекратился, не считая нескольких одиночных залпов.

Майор Холлендер, окровавленный и грязный, как и его солдаты, вынул из кармана часы.

— Пора пить чай, — хладнокровно произнес он.

Джек опустил винтовку. Он чувствовал свинцовую усталость и пустоту. Вот и все. Вокруг него лежали горы трупов врагов и друзей, но он был жив. Похоже, Бог не хочет забирать Джека МакКензи.

— Уберите это свинство, а потом отходите. — Майор указал на мертвых врагов, тела которых, отчасти ужасно изуродованные и разорванные, лежали во рвах.

Спасательные отряды, понятное дело, до последнего времени не занимались уборкой рвов, поскольку сначала должны были позаботиться о своих раненых.

— Эту траншею займет резервный отряд…

Майор пнул ногой одно из тел, словно для того, чтобы подтвердить приказ. Внезапно человек пошевелился.

— Так темно… рудник, так темно… газ… если загорится…

— Роли! — крикнул Джек, садясь на корточки рядом с ним. — Роли, ты не в шахте… Успокойся, Роли…

— Эта трусливая свинья все еще здесь? — Майор бросился к хнычущему Роли, отшвырнул в сторону доску опалубки, которая давала парню укрытие, и жестоко ударил его кулаком в подбородок.

— Закопался и обделался от страха!

Последнее отрицать было сложно. От Роли воняло мочой и экскрементами.

— Где ваша винтовка, рядовой?

Казалось, Роли вообще не понимает, что ему говорят. Найти его винтовку было уже невозможно. Наверное, она осталась лежать где-то на полу, под слоем земли и крови.

— Подъем! И следуйте за мной, вы арестованы. Потом решим, что с вами делать. Если бы решал я, вы бы предстали перед трибуналом. За трусость в бою.

Майор наставил оружие на Роли, который машинально поднял руки, поднялся и побрел за офицером.

Джеку очень хотелось помочь парню, но пока что возможности для этого он не видел. Он просто слишком устал, чтобы думать, а уж делать что-либо и вовсе был не в состоянии. «Да и майор, — подумал Джек, — тоже должен быть на пределе. Он не прикажет расстрелять Роли немедленно».

Спотыкаясь, Джек брел по траншее, а с ним остальные, такие же выгоревшие изнутри солдаты.

— Сорок две тысячи… — произнес один. — Говорят, их было сорок две тысячи. И десять тысяч убиты…

Джек уже не испытывал ужаса, не говоря о ликовании. Он рухнул на койку и погрузился в глубокий сон. В ту ночь кошмары не мучили его. У него не осталось сил даже на то, чтобы мерзнуть.

— Альберт Джека получает крест Виктории! — сказал один из сидевших у огня. — Первый австралиец! Но он заслужил это. Практически в одиночку перебил парней у поста Кортни. А ведь они уже заняли траншею. Просто невероятно!

Над Галлиполи снова взошло солнце. Победоносные воины сотнями собирались у костров, хлебали свой завтрак и обменивались героическими историями. Некоторые купались в бухте на пляже, хотя было еще свежо. Ребятам хотелось избавиться от запаха крови и пороха, а море было единственной ванной, доступной им. Турки обстреливали пловцов без привычного рвения. Они лениво постреливали в купающихся, которые, в свою очередь, развлекались тем, что старались вовремя нырнуть, прежде чем пули могли найти свою цель. В это утро враги хоронили убитых. Официального, провозглашенного генералами перемирия не было, скорее это был акт человечности. Австралийцы и новозеландцы вытаскивали тела из окопов и не стреляли в спасательные отряды турок. Те тоже, увидев белые повязки на рукавах, прекращали обстрел.

Джек убедился, что выжившие из его отряда ребята в порядке, что у них есть еда и вода, чтобы помыться. За последним приходилось следить. Некоторые золотоискатели не отличались чистоплотностью и одевались неподобающим образом, за что их командиры частенько получали взбучку от английских офицеров. Джека это даже смешило: с одной стороны — порядок и чистота, с другой — купание в крови. Траншеи были уже вычищены, но Джек понимал, что не сможет находиться там, потому что перед глазами до сих пор стояли ужасные картины: окровавленные мужчины, напоровшиеся на колючую проволоку, и лицо молодого парня, которому он едва не отрубил голову лопатой.

Джек решил пойти на пляж, чтобы поискать Роли. Куда, ради всего святого, майор мог поместить его под арест?