Под подошвой неба (СИ)

Дид в какой-то мере беспокоится, но в большей мере всё-таки с любопытством надеется, что температурящий Модест будет нести не менее интересный бред, чем он в своё время. Только Мод, кажется, не собирается ни чепуху про дурацкий врачебный почерк нести, ни выносить хоть в какой-то мере это дурацкое существование.

Досадно.

Не умеют всё-таки некоторые болеть.

Дид кладёт ладонь на чужой висок и недовольно цокает языком. Горячий. Ужасно горячий.

— Ты температуру не мерил? — спрашивает.

Ладонь, в сравнении холодную, не убирает, знает, что приятно.

— Я жаропонижающим закинулся, — бубнит в подушку Модест и поворачивает голову, чтобы можно было хоть немного дышать. — Должно помочь.

— Ну я тебе говорил, как сам дома лечился, — фыркает Дид. — Можно над картошкой подышать. Варишь картошку, берёшь полотенце, ну или там одеяло, что не жалко и…

— Ой иди в хрен, — недовольно тянет Модест и прячется от этого маньяка обратно в подушку.

— А батя лечился водкой. Ток мне не разрешал, пушт восемнадцати нету, — добавляет Дид, вспоминая.

— Мне есть, — тут же с готовностью отзывается Мод.

— А водка есть?

— Водки нет.

Модест тяжело вздыхает, досадуя несправедливости вселенной, и заходится в кашле. Дид сочувственно хлопает его по спине.

— Поспи тогда, — предлагает альтернативный метод народной медицины он. — Мне тогда ряльно полегчало, когда за неделю отоспался.

— Да свет в глаза бьёт, — морщится Модест.

Дид виновато пожимает плечами.

— Встать выключить?

— Да.

— Тогда подвинься, — резонно замечает Дид. — Как я тебе встану, пока ты у меня на коленях разлёгся.

Модест с полминуты лихорадочно размышляет.

Лихорадка усиленно размышляет с ним.

— Лан, оставь, — отмахивается он. — Завтра выключишь.

Дид обречённо кивает, смиряясь с судьбой и заранее затекшими за наступающую ночь ногами. Ну, по крайней мере, с голоду не умрёт, пока больной спит. У него ж дошик есть. Поднимает руки вверх, тянется и задевает локтем шапку, из-за чего она съезжает на лоб. Соображает пару мгновений, стягивает с головы шапку и протягивает её Моду.

— На, надень, — советует он.

Модест непонимающе поднимает голову, забирает из его рук шапку и осоловело разглядывает надпись на отвороте. Надпись тайны вселенной объяснять почему-то не торопится.

— Да господи, Романов, — Дид закатывает глаза. — Надень и на глаза натяни, чтобы свет не мешал.

Модест поджимает губы, послушно надевает чужую шапку и падает обратно на подушку. Прячет глаза от света под шапкой и, видимо, на всякий случай, ладонью.

Дид наклоняется и тянется за тарелкой, намереваясь доесть лапшу, пока она не остыла окончательно, и химозные специи ещё не выветрились осенним забалконным ветром. Наматывает длинные лапшинки на вилку, ловит ускользающие-

— Дэ, слушай. Ты не задумывался, с хрена ли у врачей такой почерк дурацкий? А то я, кажись, понял…

========== 7. Улитка (без привязки к таймлайну) ==========

Дид не умеет рассказывать анекдоты.

Точнее, вообще-то, умеет, но всем, кто не Мод. На Модесте Бунташного как-то клинит, и он сам начинает ржать раньше, чем договорит хотя бы до второго предложения.

Модест ему не помогает от слова совсем. Подпирает подбородок кулаком, смотрит не сводя глаз, и улыбается этой своей улыбкой Джоконды. Как специально выжидает момент, когда Дид уже задыхаться от смеха начинает.

— И спустя неделю… — Дид переводит дух и набирает побольше воздуха в лёгкие.

Воздух выхахатывается обратно.

— Что, спустя неделю улитка вернулась в бар? — прячет улыбку в сгибе локтя Модест.

Честно говоря, выбор, над чем смеяться, богатый: и сама шутка, и то, как её преподносят.

— Д-да, — запинаясь, говорит Дид и часто кивает головой.

— Та-ак, — Модест давится смехом и делает вид, что закашлялся сигаретным дымом. До последнего из уважения старается дослушать анекдот до конца.

— Короче, возвращается улитка в бар спустя неделю, — Дид внимательно смотрит на Модеста, гордый тем, что выдавил из себя целое предложение. — И говорит бармену…

Дид мотает головой, бормочет сквозь смех что-то похожее на «немогурассказатьщапогоди» и валится вперёд, утыкаясь лицом в плечо Модесту.

Тот терпеливо ждёт, что же такого улитка сказала бармену, который её бесцеремонно выпнул.

Честное слово, его без экзаменов принять в театралку должны, такое ледяное спокойствие на каждом из дидовских анекдотов изображать.

— Теперь моя очередь анекдоты травить, — говорит он, когда улитка в рассказе Дида доползает, наконец, до бара и высказывает своё фи бармену.

Дид кивает, старательно успокаивается сразу же.

— Давай, — соглашается он.

Нет, ну чужой-то анекдот он послушать же в состоянии.

— Купил как-то мужик сороконожку… — начинает Модест.

И — замолкает, когда Дид заливается со смеху.

========== 8. Книжный (канонный таймлайн) ==========

— Мод, Мо-од.

Старший не реагирует на шёпот над ухом. Маргарита прячет за спину книжку и поднимается на носочки, неустойчиво, держась за плечо Модеста. Ставит подбородок ему на макушку и очень тоскливо вздыхает. Так тоскливо и драматично, чтобы этот театрал со стажем обзавидовался ее таланту и от зависти проснулся.