Под покровом небес

Остановив Кит в фойе, Порт предложил:

– Давай сходим попьем кофейку в кафе на базарной площади.

– Ой, да ну-у! – нахмурилась она. – После этой свинцовой еды? Да я и не дойду никуда. С поезда у меня такая усталость!

– Ладно. Тогда, может, ко мне зайдем?

Заколебалась.

– Ну, если только на минутку. Я, конечно, с удовольствием… – По ее голосу этого не чувствовалось. – Но потом я хочу тоже пойти вздремнуть.

Поднявшись наверх, они вдвоем растянулись на широкой кровати и стали ждать, когда бой принесет кофе. Портьеры задернули, но настырный свет все равно просачивался, придавая комнате и всем вещам в ней ровный и приятный розоватый колер. За окнами на улице было очень тихо; все, кроме солнца, погрузились в послеполуденную дрему.

– Что новенького? – сказал Порт.

– Да ну… За исключением того, что железная дорога измотала меня в хлам, но это я уже говорила.

– А ведь могла бы ехать с нами на машине. Прекрасно, между прочим, прокатились.

– Нет, не могла. И не начинай это заново… А! Утром на первом этаже встретила мистера Лайла. Все-таки, думаю, он чудовище. Представь: настойчиво совал мне паспорт, причем не только свой, но и матери. Оба, естественно, сплошь обляпаны штампами и визами. Я ему предложила показать тебе: мол, я-то что, а тебе это будет любопытно, тебя такие вещи интересуют больше. Она, оказывается, тысяча восемьсот девяносто девятого года, родилась в Мельбурне, а он двадцать пятого, вот только где родился, забыла. Оба паспорта британские. На этом – по части новостей и информации – все.

Порт исподволь окинул ее восхищенным взглядом.

– Боже мой, как ты ухитрилась все это прочесть? Да еще так, чтобы ему твой интерес в глаза не бросился!

– Просто листала этак быстренько. Она записана журналисткой, а он будто бы студент. Разве не странно? Уверена, что за всю жизнь он ни одной книжки… Н-да. Причем даже не открыл.

– Да он вообще полудурок, – рассеянно сказал Порт, взял ее за руку, стал поглаживать. – А ты, я вижу, спишь совсем, а, детка?

– Да, я ужасно хочу спать, так что кофе я только глоточек сделаю: не хочу разгуливаться. Хочу спа-ать, спа-ать…

– Вообще-то, и я тоже – особенно теперь, когда лег. Если через минуту никто не явится, схожу вниз и отменю заказ.

Но в дверь тотчас же постучали. Не успели они на стук отозваться, дверь распахнулась и ввалился бой с огромным медным подносом.

– Deux café,[48] – сказал он, осклабясь.

– Ты только посмотри на его рожу, – вполголоса проговорил Порт. – Он думает, что застал нас во время любовных утех.

– Разумеется. Да пусть думает. Бедный мальчик. Должны же и в его жизни случаться праздники.

Араб осторожно поставил поднос у окна и на цыпочках вышел; разок, правда, все же оглянулся, бросил почти мечтательный, как показалось Кит, взгляд на постель. Порт встал, взял поднос, поставил у кровати. Когда уже принялись за кофе, Порт резко повернулся к ней.

– Слушай! – голосом, полным энтузиазма, почти вскричал он.

Глядя на него, Кит подумала: «Какой он все-таки… как мальчишка».

– Да? – отозвалась она с таким чувством, будто и впрямь годится ему в матери.

– Там у базара есть заведение, где дают напрокат велосипеды. Когда выспишься, давай возьмем и поедем кататься. Вокруг Бусифа тут почти равнина.

Эта идея показалась ей чем-то все же привлекательной, хотя сказать чем, она бы затруднилась.

– Прекрасно! – сказала она. – Я совсем сплю. Разбуди меня в пять, если не передумаешь.

XIII

Они медленно катили по длинной улице в направлении промежутка между невысокими горами, цепью окаймляющими городок с юга. Дома кончились, и началась равнина – сплошное море камней по обе стороны дороги. Воздух был прохладен, в лицо дул сухой закатный ветер. При нажатии на педали велосипед под Портом слегка поскрипывал. Они не разговаривали, Кит ехала чуть впереди. Где-то позади них в отдалении протрубили в горн; крепкое, звонкое лезвие звука пронзило воздух. Даже теперь, за какие-нибудь полчаса до заката, солнце жгло. На пути попалась деревня; проехали сквозь. Яростно лаяли собаки, женщины отворачивались, прикрывали рты. Только дети оставались детьми: обездвиженные удивлением, стоят, смотрят. За деревней дорога пошла в гору. Это заметили только потому, что тяжелее стало крутить педали – на глаз уклон был не виден. Вскоре Кит приустала. Остановились, стали смотреть назад, туда, где за, казалось бы, плоской равниной лежал Бусиф, квадраты бурых кварталов у подножья горы. Ветер усилился.

– Такого свежего воздуха не найдешь больше нигде, – сказал Порт.

– Да, здесь чудесно, – отозвалась Кит. Она пребывала в мечтательном, благодушном настроении, но разговаривать ей все же не хотелось.

– Может, попробуем взять перевал? Вот он, рукой подать.

– Погоди минутку. Дай дух переведу.