Под покровом тьмы

— Ладно. Звони, если должна. Только будь сильной. Не позволяй ей отговорить тебя от решения, которое ты считаешь правильным.

— Спасибо. — Энди пошла к телефону-автомату на другой стороне улицы.

— Кира? — окликнула Фелисия. — Скажи ей, что больше не будешь звонить. Скажи, что последующие вести о тебе придут по почте.

— Скажу, — ответила Энди и поспешила к телефону.

В квартире Андервуда зазвонил телефон. Айзек находился с дочерью на кухне — они готовили завтрак и смотрели «Улицу Сезам». Это был один из двух принадлежащих ему выходных в месяц, одна из всего двух дюжин ежегодных возможностей доказать, что разведенный мужчина сумеет приготовить утренние оладьи в воскресенье. Айзек сделал телевизор потише и поднял трубку, приглядывая за сковородкой.

Услышав голос Энди, он вздохнул с облегчением. Сообщение техников о молчании передатчика в кольце Энди все выходные встревожило Андервуда. Энди рассказала о ритуальном сожжении и прочем, то и дело поглядывая на автобус, чтобы убедиться, что их не подслушивают.

Айзек произнес:

— То, что ты рассказала, сочетается с присланной из Квонтико новой редакцией портрета.

— А что думает Сантос теперь?

— Она вернулась к предположению, что раны на теле жертв вызваны личными мотивами убийцы. Преступником руководит конкретная злость на жертву. Убийства могут и не быть случайными, как Сантос думала вначале. Убийца — или убийцы — могут действовать по весьма специфической программе. Это особенно интересно, когда мы говорим о секте.

— Вот почему мне надо продолжить работу под прикрытием.

— Что?

— Прости, что не сообщаю об этом обычным порядком: только сейчас я могу сделать всего один звонок, мой связной не имеет права продлить задание, а Лундкуист, когда заходит вопрос об операции под прикрытием, впадает в панику. Так что скажешь?

— Надолго?

— Сколько потребуется.

Оладьи подгорали. Айзек схватил сковородку и вывалил тлеющее месиво в раковину.

— Энди, пока существует угроза, что серийный убийца нанесет еще один удар, тебе надо действовать быстро. В обычном случае я бы сказал, что на завязывание контактов нужно время. В данном случае тебе придется действовать агрессивно, что повышает возможность разоблачения.

— Понимаю.

— Вряд ли. Во всяком случае, не до конца. Помнишь видеокассету, которую ты купила на встрече с Блечманом? Я послал ее на аудиоэкспертизу. А точнее, на анализатор психологического давления.

— Мне почему-то казалось, что бюро не использует АПД.

— Я иногда пользовался им, когда работал в полицейском управлении Сиэтла, и подумал, что, возможно, это правильно сделать и в данных обстоятельствах. Ты ведь знакома с тестами?

— Ага. Они измеряют колебания в голосе, недоступные человеческому слуху.

— Правильно. В сущности, машина составляет график колебаний и создает нечто вроде отпечатка голоса. Это я и сделал с твоей кассетой. У нас есть отпечаток голоса Блечмана, а также Фелисии и Тома, двух «лейтенантов», выступавших на собрании.

— И что вы обнаружили?

— Блечман — сам по себе, что нормально. Лидер есть лидер. Интересны Том и Фелисия. Отпечатки голосов почти идентичны. Эксперт с трудом отличил их.

— И какие из этого выводы?

— Две возможности, — сказал Айзек. — Эти типы — искусные актеры, произносящие хорошо отрепетированные речи очень контролируемым и тождественным образом.

— Или?..

— Или они одинаково запрограммированы. Я имею в виду абсолютно одинаково. Кто-то по-настоящему обработал их мозги.

— Кто-то по имени Блечман.

— Энди, я не пытаюсь запугать тебя. Я говорю это только потому, что… ну, ты знаешь почему.

— Знаю?

— Мне кажется, знаешь.

Энди улыбнулась, хоть и натянуто. «Парень, сейчас не время».

— Я буду осторожна. Не беспокойся.

— Что ж, поскольку глаз на затылке у тебя нет, я расставлю вокруг фермы наблюдателей. Наблюдение не будет круглосуточным, но все равно это слишком дорого, чтобы продолжаться долго. Я хочу, чтобы ты связалась со мной не позже среды. Просто как-нибудь доберись до телефона. Если я тебя не услышу, то прекращу операцию.

Энди внезапно запнулась, словно ее что-то отвлекло. Возможно, за ней наблюдали.

— Это будет нелегко, — сказала она наконец. — И все же обещаю оставаться в пределах досягаемости.

Сегодня Гасу хотелось сразу же вернуться в постель и не вылезать оттуда. Это не типичное ленивое воскресное утро с чашкой кофе и «Сиэтл пост интеллидженсер». Прошло ровно две недели с исчезновения Бет.

Частью проблемы была и Марта Голдстейн. Она точно рассчитала время. Курьер принес письмо в день, когда, как она знала, у Гаса будет эмоциональный спад.

«Дорогой Гас, — писала Марта. — Я знаю, что ты занят другими делами, но не мог бы ты выкроить время и зайти на этой неделе в фирму, чтобы принять участие в организованной передаче дел?»

Какой манипулятор. Записка написана от руки на личной почтовой бумаге, а не напечатана на фирменном бланке, словно чтобы замаскировать факт, что предназначение этого письма — официально объявить Гасу, что если что-то будет упущено, пока он занимается поисками жены, то виноват в этом он, а не она, Марта. «Замечательный удар. Ты только забыла нарисовать под подписью смайлик».