Под позолотой — кровь

   – Я опоздал, – после паузы сказал Володя, – я снова опоздал.

   – Что случилось? – повторил Палач. Он услышал это «снова» Володи, и перед глазами его мелькнула картина – Володя сидит на земле возле могилы жены.

   – Она вышла из гостиницы не дождавшись меня, – начал Володя стоя посреди комнаты, он даже не попытался сесть, просто стоял, уронив руки вдоль тела и говорил бесцветным голосом, глядя себе под ноги.

   – Я потратил слишком много времени на то, чтобы ее найти, а когда нашел – было уже поздно. Я снова опоздал.

   – Ее взяли?

   – Что?

   – Ее арестовали?

   В Володиных глазах мелькнуло недоумение, сменившееся отчаянием:

   – Если бы… Ее насиловали. Двое, на пляже… А она не сопротивлялась, только что-то пыталась кричать. Я не понимаю этого. Она ведь могла этих двоих…

   – Насиловали… – медленно протянул Палач. Ее насиловали. Палач вспомнил Дашин шепот, ее «люблю» и беззащитную улыбку на лице. Насиловали.

   – Я убил обоих. Пристрелил одного прямо на ней, а второго добил уже в стороне. Я даже подумать не успел, как начал стрелять.

   Палач сжал руки в кулаки. Снова насильник умер, и его тело навалилось на Дашу. Снова. Они идут по кругу, по бесконечному кругу, постоянно наталкиваясь на те же кошмары. Стоило Даше стряхнуть с себя тот давнишний кошмар, как он снова вернулся к ней, приняв другой облик, но оставшийся таким же безжалостным.

   – Что с Дашей? – спросил Палач. Пусть это будет только смерть, подумал он, легкая смерть. Даша не сможет пройти все заново.

   – У нее произошел срыв, она побежала на набережную, и я не успел ее остановить.

   – Ну да, ты же убивал насильников.

   – Я не мог бежать за ней, она была в крови, кричала, меня сразу же задержали бы.

   – Ты ведь был занят – ты мстил.

   – Ее положили на носилки, сделали укол, потом ее увезла «скорая». А я остался стоять на набережной.

   Дашу увезла «скорая помощь»… Как Володя вообще удержался и не попытался отбить ее прямо на месте. Уже однажды увозили от него женщину, которую он не смог защитить. И Володю настигло проклятье, его проклятье.

   Они оба молчали, Палач сидя за столом, а Володя стоя перед ним. Взгляд Палача наткнулся на пистолет, лежавший перед ним на столе. Застрелить, взять пистолет и застрелить. Это было не побуждение к действию, а просто слабая вялая мысль, шевельнувшаяся в глубине души. Зачем? За что? За то, что он не смог удержаться и убивал вместо того, чтобы спасать? Так Палач сам показал ему этот выход тогда, когда Володя впервые решил, что жизнь закончилась. Он ведь научил его ярости, а не состраданию. Володя был готов умереть ради них или убивать. Тоже ради них. А в минуты напряжения, человеку свойственно действовать не задумываясь. А, не задумываясь, Володя мог только либо умереть, либо убить.

   Может, мысль об убийстве подтолкнуло сострадание? Чтобы он не мучался, чтобы не стоял вот так посреди комнаты. Или и сам Палач не умеет ничего, кроме как убивать? Когда-то он спас и Дашу, и Володю, дав им возможность нести смерть. Это спасло их тогда, но может, это было только отсрочкой смерти? Может быть, они не вернулись тогда к жизни, а продолжали действовать уже как механизмы?

   Чушь, что за чушь лезет ему в голову? Конечно, как механизмы, как оружие. Они ведь были его оружием. Надежным и беспощадным. Он ведь гордился именно этим, он ведь был счастлив, что они помогают ему противостоять миру людей. Ведь он оружие. Он ведь тоже – оружие. И он должен выполнить приказ. Ведь ради выполнения этого приказа он готов был убить Володю еще до того, как узнал о том, что произошло с Дашей. Надо выполнить приказ.

   – Ладно, об этом потом, – стараясь выглядеть уверенным, сказал Палач, – собирайся, нам нужно выдвигаться – времени уже почти не осталось.

   – Куда?

   – Ты знаешь куда. У нас есть приказ, и его нужно выполнить.

   – А Даша?

   – Что Даша?

   – Мы должны ее забрать из больницы.

   – Мы не можем забрать ее из больницы, потому что у нас нет на это времени и еще потому, что с ней на руках мы просто не сможем провести операцию.

   – Мы должны забрать Дашу, – Володя повторил фразу тем же невыразительным голосом, словно во сне.

   – Потом, после операции.

   – Сейчас.

   – После операции – это приказ.

   – Сейчас.

   Палач встал, обошел стол и приблизился к Володе.

   – Мы сейчас пойдем, чтобы выполнить задание, а потом вернемся за Дашей.

   – Я пойду за Дашей сейчас.

   – Очнись, – сказал Палач и попытался встряхнуть Володю за плечи.

   Володя словно взорвался. Он отшвырнул Палача назад, и тот упал, опрокинув стол.

   – Я пойду за ней. Пойду прямо сейчас, и никто меня не остановит. Даше плохо, я должен, слышишь, должен ее забрать. Я не смог ей помочь, я виноват. Я пойду. Ты же любил ее, как ты можешь ее бросить теперь, когда ей плохо? Пойдем вместе.

   Володю лихорадило, слова вылетали торопливо, словно он боялся не успеть. Палач, не сводя с Володи глаз, нашарил на полу отлетевший пистолет.

   – Я пойду, – сказал Володя, – мне только нужно оружие. Я потерял Дашин пистолет.

   Не обращая внимания на поднимающегося с пола Палача, Володя наклонился над своей сумкой, достал пистолет, обоймы.