Под позолотой — кровь

   – Володя, – мягко сказал Палач, – я не могу тебя отпустить сейчас. Ты погибнешь сам и не сможешь помочь ей.

   – Пойдем со мной.

   – Я должен выполнить приказ.

   – Я должен помочь Даше. – Володя повернулся и пошел к двери.

   Палач медленно поднял пистолет и прицелился. Мушка остановилась напротив основания черепа, указательный палец лег на спусковой крючок.

   Володя двигался медленно, словно преодолевая сопротивление воздуха. Пистолет в руке Палача не дрожал, но силы нажать на спуск почему-то не было.

   Одиночество. Нажав на спуск, он впустит к себе одиночество из своего ночного кошмара. Только благодаря Володе и Даше он не чувствовал себя одиноким в этом мире. И теперь, почти потеряв Дашу, он не мог заставить себя убить Володю.

   – Володя.

   – Да? – Володя остановился в дверях и оглянулся.

   Их взгляды встретились над прицелом пистолета Палача, потом он медленно опустил оружие.

   – Встретимся на месте сбора. По плану. Ты помнишь это место?

   – Да.

   – Удачи тебе.

   Не ответив, Володя вышел.

   Палач уронил пистолет. Он не смог нажать на спусковой крючок, но одиночество все-таки навалилось на него.

   Такие были условия игры. У него не было ни малейшего шанса. Одиночество.

   Палач поднял с пола пистолет и стал надевать снаряжение. Он всегда выполнял приказы. Он – оружие, а оружие не имеет права подводить.

   Суета

   Обычно людей типа Малявки легко найти. Установив раз и навсегда порядок своей жизни, Малявка даже и не пытался вносить в нее изменения или новшества. Есть, пить, выпить, найти еду и выпивку, найти денег на выпивку и еду – вот и все задачи, которые решал мозг Малявки.

   Но даже при решении этих насущных задач, мысли Малявки двигались прямолинейно и небольшими перебежками. Пока была жива мать Малявки, проблем было меньше. Мать Малявку хоть и ругала, но жалела. И крест этой жалости несла до самой смерти. Даже умирая, она шептала соседке, пришедшей посидеть возле нее, что жалко ей сына, как же он теперь без нее.

   И Малявка жалел свою мать. Когда соседка сказала, что мать умерла, Малявка заплакал и ушел в запой. И все решили, что пятидесятилетний алкаш загнется в ближайшие месяцы. Так бы оно и получилось, если бы старый приятель Малявки, Вася Кинутый, не посоветовал Малявке сдавать свою халупу курортникам. Но только полностью, потому что никакая скидка с цены не могла компенсировать удовольствие от присутствия Малявки.

   Курортники качали головами, осматривая давно не ремонтированную хибару, но чаще всего соглашались.

   А Малявка отправлялся на поиски ночлега. Чаще всего это был сарай Кинутого, иногда – парк, иногда пляж.

   Как правило, заканчивал день Малявка обследованием набережной на предмет пустых бутылок. Объедков он не подбирал, сохраняя последние остатки своеобразной чести.

   Этот день для Малявки выдался поначалу хорошим. Удалось сдать в очередной раз дом и даже получить при этом деньги вперед. Как всегда в таких случаях, Малявка потащил наличные Кинутому. Тот их должен был сохранять для Малявки на зиму. По дороге Малявка задержался возле «Южанки» и встрял в неприятность. И дернул же его черт попасться на глаза Мусору. Да еще ляпнуть при нем его прозвище.

   Как ни стерлись извилины Малявки под действием алкоголя, но то, что влип он по-серьезному в голову пришло сразу. И Малявка почти бегом бросился к Васе за советом.

   Когда Мусор тоже появился на Васином дворе, Малявка решил, что это за ним и чуть не вылез в окно. Мусор набил Васе хлебало и ушел, пообещав вернуться к ночи. Малявка так и не понял, чем именно провинился Кинутый, но, за полчаса до назначенного Мусором времени, от Васи ушел.

   Тут еще и Нинка из киоска напугала, сообщив что его ищет разозленный Мусор. Даже это не смогло переключить Малявку с привычного расписания жизни, и он честно пошел на набережную. Но день, так хорошо начавшийся, испортился окончательно. Сам Малявка не видел, что именно произошло на пляже, но появившиеся менты отбили у него всякую охоту ходить по набережной.

   Не дай Бог Мусор… И Малявка отправился по запасному варианту, на задний двор ресторана в гостинице «Юг». Иногда ему разрешали там подмести и давали поесть.

   Дверь из кухни на хозяйственный двор была открыта, на пороге стояли повар и официант. Курили. Повара Малявка уважал за справедливость, а вот к официанту относился с недоверием. Не потому что имел основания для того и другого, а просто как собака, инстинктивно признавал в одном друга, а в другом… Другому Малявка просто не доверял. И как не странно, был не одинок в своем недоверии.

   – А вот и Малявка… – заметив посетителя сказал официант, – что будете заказывать.

   – Добрый вечер, – сказал Малявка, приглаживая волосы.

   – Добрый, – ответил повар.

   – Я тут, это, мимо проходил, дай, думаю, спрошу, может быть помочь чего надо.

   – Например, поесть, – засмеялся официант.

   Малявка замялся, обычно после этой его фразы повар говорил, что нужно сделать, а потом следовало угощение. Сейчас же повар молчал, сосредоточено докуривая сигарету.

   – Пожрать, небось, хочешь? – спросил официант.

   – Ну, это…

   – А ты знаешь, что за все нужно платить?

   – Я…

   – А денег у тебя – как всегда. Так?

   – Я…