Под позолотой — кровь

   Он не чувствовал ни каких упреков или сомнений. У него есть приказ. И он выполнит его, даже если для его выполнения необходимо участие всей группы. Он выполнит приказ в одиночку. Он сможет.

   Его не остановит даже то, что в этом случае он может погибнуть. Он сегодня чуть не убил Володю ради этого приказа. И он отказался спасать Дашу. Во имя приказа.

   Мысль о Даше он торопливо отбросил, чтобы не обжечься. К Даше пошел Володя, она больше не одна. У них все будет хорошо. И даже если он не сможет уйти после акции, они немного подождут его на месте сбора, а потом исчезнут.

   Палач бесшумно скользнул вдоль ограды. Сложенный из песчаника забор отсекал ущелье, отгораживал дом, небольшой сад и крохотный пляжик. Просто и со вкусом. За воротами дорога через двадцать метров сворачивала почти под прямым углом, потом через сто двадцать метров выходила на шоссе. А там, через два километра, начинался курорт, пленником которого вот уже две недели ощущал себя Палач.

   Все это Палач знал по описанию. На карте было указано место расположения снайпера и место основного исполнителя. Только вот ему одному придется быть и снайпером и исполнителем.

   Все должно получиться. Все получится. Палач поднялся на поросший соснами склон и сел, прислонившись спиной к стволу дерева. Автомат лежал на коленях. Теперь оставалось только ждать. На этот раз нужно было не просто убить, нужно было убить именно так, как того хотели люди, отдавшие приказ.

   И Палач не задумывался над тем, почему все должно произойти так, а не по-другому. Оружие не должно думать. И тем более сомневаться.

Глава 14

   Мусор

   Не открыла, падла. Вначале спросила кто пришел, сразу почти спросила, не спала, видать, а дверь не открыла.

   – Что нужно? – спросила не открывая двери.

   – Открой!

   – Сейчас все брошу…

   – Марина, открой! – Мусор попытался говорить спокойно, но злость продолжала распирать его, – Открой, блин.

   – Что нужно?

   – Мне нужно поговорить с тобой. – Только открой, а там…

   – Утром.

   – Нужно сейчас, – да открой же, сука.

   – По делу или личный вопрос?

   – Личный… – Мусор судорожно сглотнул.

   – Днем, часов в двенадцать, не раньше.

   – Открой сейчас же! – Мусор ударил кулаком по двери.

   – Я же сказала, – голос Марины из-за двери доносился глухо и поэтому казался бесцветным.

   – Открой, хуже будет.

   – Кому будет хуже?

   – Бля…

   – Может, к супружнице своей пойдешь? Нехорошо женатому мужику по ночам с личными вопросами к незамужним женщинам ходить.

   – Открой!

   – Это ты так орешь, чтобы соседи проснулись? Они у меня любопытные. Сам знаешь.

   Мусор замолчал. Пока он шел сюда, перед глазами стояла Марина, раздавленная и покорная. Он представлял, как после каждого его слова, лицо ее бледнеет, губы начинают дрожать, а потом всегда высокомерная шлюха должна была просить его о пощаде. Разговаривать об этом через дверь – Мусор понимал, что выглядит сейчас смешно и глупо. От этого злость стягивалась в ком, который делал его дыхание хриплым и тяжелым.

   – Слушай меня внимательно, сука, – Мусор снова ударил ладонью по лакированным доскам двери, – я предупреждаю тебя только один раз…

   – Что ты говоришь?.. – ирония в голосе Марины как пощечина бросила кровь к лицу Мусора.

   – Я говорю, что кое-кто очень сильно может заинтересоваться, кто именно приказал отмудохать девку на пляже. И почему это произошло после того, как ты с этой девкой разговаривала у нее в номере.

   Марина промолчала, и Мусор зло улыбнулся.

   – Успокоилась?

   – Что тебе нужно?

   – Не тебе, а вам, я с тобой, шалава, на панели рядом не работаю. И для тебя я Игорь Иванович. Поняла?

   – Что вам нужно, Игорь Иванович? – Мусор вслушивался в голос и не находил в нем страха, так, растерянность.

   – Мне нужно, чтобы ты сейчас подняла всех своих девок и вышибал и через два часа нашла мне Малявку. Ты его знаешь.

   – Знаю.

   – Я буду дома, позвонишь. А еще лучше – зайдешь. Если отдашь мне Малявку – сможешь меня потом уговорить не сердиться на тебя. Нет – пеняй на себя.

   Снова за дверью пауза. Думает. Хуле тут думать. Завязла Мариночка, по уши завязла. Конец тебе, прошмонтовка. Мой конец тебе в рот.

   Рот наполнился слюной. Ты отработаешь, милая, еще как отработаешь. В любое время, в любой позе.

   – Ты все поняла?

   – Все.

   – Два часа тебе. Два херовых часа.

   Мусор несколько секунд постоял перед дверью, потом резко повернулся и почти сбежал по ступеням подъезда.

   Подожду, подумал Мусор. Если не получится (обязательно получится, не может не получится), если вдруг не получится, Марина подохнет. Ему все равно уходить из города, если Малявку не найдет.

   И еще, надо пораньше с утра кончать с Нинкой. Не в полдень, а сразу, как только солнце взойдет. Пусть приходит. Если Малявку замочить удастся – просто умрет. Если нет, ему терять нечего, он напоследок ей еще вставит.

   Мусор представил, как одновременно с оргазмом он нажмет на спуск пистолета, и почти боль вспыхнула у него в паху. Так он и сделает. Так и сделает.

   Наблюдатель

   В больнице пахло больницей. И это был не запах лекарств и озона. Эта была смесь тошнотворных ароматов больничной еды, резкого запаха хлора, грязного белья, крепко приправленная человеческими страхами и болью.